– У вас были на то причины. Но вы ведь не отказываетесь от своих слов?
Она не ответила и вошла в библиотеку. Ее охватило предчувствие неминуемой гибели. На этот раз она позволила ему проводить ее к одному из кресел, стоящих перед письменным столом. Ей было безразлично, похоже это на допрос или нет. По крайней мере между ними огромный стол, который защитит ее от объятий и поцелуев. И от необдуманных действий с ее стороны, поскольку ей необходимо заявить ему кое-что важное.
– Я бы хотела прояснить одно обстоятельство, ваша милость, – сказала она, когда он неторопливо опустился в кресло.
Он удивленно поднял голову, и она выпалила:
– Несмотря на то, какое впечатление мое поведение и мои замечания произвели на вас, я не собираюсь становиться вашей любовницей!
Сказав это, Тильда покраснела, но храбро выдержала его заинтересованный взгляд.
– Понятно, – спокойно сказал он. – Я разочарован, но должен довести до вашего сведения, что я не просил вас об этом.
Господи, в какое дурацкое положение она себя поставила! Тильда покраснела еще сильнее. Она судорожно проглотила слюну и холодно заметила:
– Замечательно. Что касается нашего вчерашнего разговора…
– Разговора? – удивился он.
Насмешливый тон задел ее.
– Да, разговора, – повторила она. – Возможно, я неудачно все объяснила, но просто я думаю, что Милли не будет счастлива в таком браке… ну, который вы вчера мне описали. Она не обладает… она не сможет понять… она очень добрая… – И Тильда замолчала.
– В отличие от своей кузины? Скажите, леди Уинтер, каким образом вы развили в себе жестокосердие, необходимое для брака по расчету? Или вам не надо этого добиваться, поскольку вы уже достаточно жестокосердны?
Она так сильно побледнела, что Криспин испугался. С минуту Тильда молчала, затем встала. Губы у нее дрожали, а глаза взволнованно блестели. Она с трудом вымолвила:
– Тот опыт, который я приобрела, я не пожелаю ни одной женщине. И, разумеется, Милли.
С этими словами она вышла из библиотеки, оставив Криспина предаваться угрызениям совести. Она не захотела ответить на его вопрос, но в ее глазах он вдруг увидел выражение беззащитности и понял, в чем заключалась правда: сердце ее не ожесточилось, а циничность и невозмутимость были всего лишь маской. Где-то глубоко под личиной уверенной, сдержанной леди Уинтер спряталась застенчивая и доверчивая девочка, которую очень легко обидеть, потому что мало кто догадывается, какая она на самом деле. Криспину оставалось только надеяться, что Гай разглядит правду под обманчивой внешностью и не обидит Тильду сильнее, чем уже обидел.
Глава девятая
Неделя прошла относительно мирно в поездках верхом, катании на лодках по озеру, прогулках в парке и приятных вечерних беседах, когда Молверны добродушно спорили обо всем на свете. Сейнт-Ормонд оказывал Тильде не больше внимания, чем остальным гостям, и она мало-помалу успокоилась, решив, что он, наверное, потерял к ней интерес. Хорошо бы!
Это дало ей возможность понаблюдать за ним и сделать собственные выводы о его характере, не опасаясь, что он возобновит “свои атаки”. Постепенно ей становилось ясно, что более заботливого главу семьи, чем Сейнт-Ормонд, трудно себе представить. Не проявляя властности или назидательности, он умел дать совет… когда его об этом просили. Однажды вечером Тильда услыхала разговор между его милостью и мисс Хастингс и еще больше уверилась в своем мнении о нем. Тильда вовсе не собиралась подслушивать, но она была вынуждена сидеть около леди Холлоу, которая потчевала ее бесконечными рассуждениями о воспитании дочерей.
А Сейнт-Ормонд терпеливо слушал сетования Луизы, в которую, по ее словам, без памяти влюбился молодой сосед. Луиза возмущалась бессердечностью родителей. К удивлению Тильды, когда Луиза спросила его мнение, он, вместо того чтобы сказать, как ей поступить, сам спросил, что ей предпочтительнее: провести лондонский сезон дебютантки, прежде чем сделать выбор, либо отдать руку и сердце молодому человеку и удалиться, как выразился Сейнт-Ормонд, к домашнему очагу, не повеселившись вволю.
Затем он перевел разговор на развлечения предстоящего светского сезона и заявил, что ему не терпится потанцевать с Луизой в Альмаксе.
– Это придаст мне респектабельности, – подмигнув Луизе, сказал он, – и я смогу познакомиться с десятком очаровательных девушек, не прилагая к этому никаких усилий.
Луиза засмеялась, а Тильда подумала, что его милость умело вышел из щекотливого положения. Он поймал взгляд Тильды и, извинившись перед Луизой, подошел к тетке и предложил забрать у нее чашку. Леди Холлоу фыркнула.
– Чашку я могу поставить сама, Сейнт-Ормонд. Пожалуй, пойду-ка я отдыхать. Я уже не такая молодая. Спокойной ночи, милочка. Не обижайтесь на меня. Вы прекрасно справляетесь со своими обязанностями. – Опираясь на палку, она с трудом поднялась на ноги. – А если Сейнт-Ормонду удастся уговорить Луизу не наделать глупостей, то он тоже хорошо справится со своим делом.
Криспин закатил глаза и, понизив голос, шутливо произнес:
– А какие у вас критические замечания, дорогая?
Легкий румянец залил ей щеки.
– Уверяю вас – мы ненароком услышали ваш разговор!
Он улыбнулся.
– Дети в этом возрасте не думают о том, что их могут услышать.
