Естественно, думал потом Ипатов, бедной женщине не до шуток. В течение нескольких последних суток, которые прошли после их возвращения из Дрогобыча, он не раз задумывался над тем, что случилось, почему не идут, — не сорвалась ли операция, и не сделал ли он какого промаха…
Наступил четырнадцатый вечер. Они уже собирались спускаться с чердака, ожидали только Анну, которая задержалась в селе. Поэтому, услышав осторожные шаги возле хаты, шорох листьев под ногами, Ипатов подумал, что это возвращается девушка. Но вдруг почувствовал: нет, не она! Махнул рукой — все замерли. Что за поздний гость?
Входные двери распахнулись, и в сени ступил кто-то громоздкий. Теперь его можно было рассмотреть в свете керосиновой лампы. Нет, он не был похож на обычного крестьянина. В руке, кажется, автомат.
Неужели — они? Но ведь еще совсем рано! Может быть, кто-нибудь из группы общественного порядка? Не похоже…
Старший лейтенант не расслышал первых слов, с которыми неизвестный обратился к хозяйке и Марийке, однако краем уха поймал последнюю фразу:
— Мы спешим! Быстро! — обронил тот и, не задерживаясь, вышел во двор, шаги его удалились и стихли за хатой…
Безусловно, это — они! Сказал «мы», значит — не один. Сколько же их? Мозг Ипатова напряженно работал в поисках правильного решения, которое необходимо было принять немедленно… Весь план, так детально разработанный, мог полететь к черту…
— Вниз! — шепотом скомандовал Ипатов и первым соскользнул по лестнице.
Дверь в комнату снова скрипнула, вбежала Марийка.
— Вдвоем они! — взволнованно прошептала.
— Куда он подался?
— В конце огорода, на межу, в кусты. Там тот, другой, ожидает. Сказал, чтобы вынесли поесть, а потом — мешки с продуктами… Мокрый весь! Речку вброд переходили.
— Вот что, — твердо сказал Ипатов. — Беги к ним и зови в хату. Скажи, что так безопаснее, нежели на огороде. Рано еще, люди ходят, ястребки патрулируют… Ну, бегом! Скажешь, пусть обогреются, обсушатся! Будь настойчивой — уговаривай. Будет очень плохо, если не поймаем их, выпустим живыми… Беги! А вы, ребята, — по местам!
Заглянул в комнату, посредине которой застыла растерянная Екатерина Ивановна.
— Не стойте так! Подбросьте-ка лучше дров в плиту, — гости ведь прозябли, — и готовьте ужин! Прикрутите лампу, чтобы не очень светло было!
С этими словами он закрыл дверь, прошептав в темноту:
— Придут — действуем по первому плану! Только ты, Михаил, теперь встань напротив Степана!
Через несколько минут возле хаты снова послышались поспешные легкие шаги — старший лейтенант понял, что Марийка возвращается одна. Войдя в хату, девушка взволнованно сообщила:
— Сказали, чтобы позвала, когда будет все готово. Должна впустить через те двери, что ведут с огорода.
А под теми дверями, мелькнуло в голове Ипатова, куча картофеля, яблоки. В темноте не мудрено споткнуться и упустить то единственное мгновение, которое может решить успех операции. Хотя бы Анна задержалась, теперь она не нужна!
Послышались тяжелые осторожные шаги. Наконец, вот они… Передний, войдя в сени, не успел сделать и нескольких шагов, как на него навалились Степан с Михаилом и повалили на пол, а Ипатов нажал на спусковой крючок автомата, как только в сером прямоугольнике раскрытых дверей появилась неясная, словно тень, фигура второго бандита. Короткая очередь, сдавленный стон — и она тут же исчезла.
Ипатов застыл в ожидании, не выпуская оружия. Убил или ранил? Промахнуться не мог.
Между тем возня на полу продолжалась.
— Не убивайте! — наконец стал проситься бандит. — Пощадите!..
— В комнату его! — приказал старший лейтенант, не отводя взгляда от светлого прямоугольника раскрытых дверей. Надо было немедленно удостовериться, что с тем, вторым.
— Степан, за мной!
В темноте трудно было что-либо разглядеть. Тихо, никакого движения…
Ипатов пошел, мягко ступая вокруг хаты. Степан — следом. Никого и ничего. Неужели ушел?..
Вдруг сапог наткнулся на что-то металлическое. Потрогал носком: автомат. Степан поднял его. А где же бандит? Ступили еще несколько шагов, и тут у старшего лейтенанта отлегло от сердца. На земле виднелись очертания распростертого тела. Старший лейтенант тронул его — бандеровец был мертв. Ощупал одежду, извлек все, что было в карманах, сложил в снятую с убитого шапку и передал Степану. Лишь одну вещь — туго свернутую бумажку, опечатанную сургучом, зажал в руке. «Эстафетка! Кому-то нес…»
На пороге, вспомнив вдруг о Марийке, остановился, внимательно вглядываясь в темноту. Где она? Неужели с перепугу убежала в село? Этого еще недоставало! Позвал негромко:
— Марийка!
— Я здесь, — отозвалась девушка.
— Не бойся, все закончилось. Входи!
Серый сидел на полу, возле дверей, прислонившись к стене. Связанные веревкой ноги в добротных яловых сапогах вытянул перед собой. Измазанные глиной мокрые штаны, рваный ватник, исцарапанное лицо… Михаил раскладывал на столе найденное у него оружие, засаленный мокрый кисет с табаком, еще что-то.
Бандит дрожал, расширенными от страха глазами смотрел на Александра, очевидно, сразу определив в нем старшего.
— Кто ты? — резко спросил Ипатов.
— Серый.
— А тот, другой?
— Сыч.
— Откуда пришли?
— Из схрона…
— Далеко?
— Километров двадцать отсюда…
— Куда должны были идти?
— Да туда же…
— Когда должны были возвратиться?
Пленный помедлил с ответом.
— Говори!
— К рассвету…
— А если опоздаете?
— Не должны…
— Ясно!
Надо немедленно вызвать Жаботенко.
— Ну что, отвоевался, Серый?
Тот кивнул головой:
— Вижу, что уже все…
— Повезло тебе, живым остался… Гарантируем жизнь и меньшую меру наказания, если будешь говорить правду.
— Все равно расстреляют… Не ты решаешь.
— Я сказал — гарантируем. Говорю не от своего имени.
— Слишком легко обещаешь… Не верю.
__ А ты поверь, тебе же легче будет, — сказал Степан.
Миролюбивый тон и последние слова Ипатова несколько успокоили Серого, и он впервые внимательно, с интересом посмотрел на Степана и Михаила, определив, видимо, в них местных жителей.
