говори, где она сейчас.
Фрэнк кивнул головой и удалился.
— А теперь, — произнес Юмуру, вновь повернувшись к Джорджии и убирая с ее лица прядь волос, — пойдемте лечиться.
Джорджия понятия не имела, который час, когда вдруг очнулась от сна из-за сильной пульсирующей боли в пальце, доходившей до самого плеча. Со стоном Джорджия потянулась к тумбочке и взяла пачку ко дидрамола, которую ей оставил Юмуру. Он сказал, что одной-двух таблеток достаточно, и настоятельно советовал не принимать лишнего, даже если боль будет сильной, потому что это может вызвать тошноту. Джорджия проглотила две таблетки и откинулась на подушку в ожидании, когда они подействуют. Через некоторое время острая боль перешла в тупую, да и дыхание нормализовалось. Джорджия открыла глаза.
Комната была залита солнечным светом, и в открытое окно доносились хриплые крики попугаев. Над головой летала мясная муха. Еще трех мух Джорджия заметила на наружной стороне москитной сетки. Она полежала какое-то время, прислушиваясь к звукам просыпающегося буша и стараясь не думать о боли в безымянном пальце. В конце концов, это была уже не такая сильная боль, какую ей пришлось пережить, и слава небесам за Юмуру и его приятеля-хирурга из больницы Дугласа Мейсона в Налгарре, который вылез из постели посреди ночи, чтобы помочь ей.
Так как в лечебном центре не было квалифицированного анестезиолога, хирургу пришлось ограничиться местным обезболиванием. Он дал ей мидазолам, и Джорджия то теряла сознание, то вновь приходила в чувство, пока он обкалывал ей запястье, приводил в порядок и зашивал палец, одновременно беседуя с Юмуру об общих приятелях, кто на ком женился, кто с кем завел интрижку или серьезную связь, и тем самым внушая Джорджии приятное ощущение безопасности, естественное для нормальной жизни.
Хирург спросил, что случилось с ее пальцем, и Джорджия сказала, что сама виновата — работала в саду и была неосторожна с инструментами. Юмуру обратил на нее проницательный взгляд карих глаз, но ничего не сказал. Он напомнил ей Тома интеллигентным лицом и добротой, и ей захотелось заплакать.
Джорджия подняла руку и стала ее изучать. Свежая повязка покрывала рану на ладони и раненый палец так, что он не казался короче из-за отрезанного сустава.
Немного погодя она встала и направилась в душ, потом вернулась в постель. Джорджия опять заснула и проснулась, когда солнце уже стояло высоко в небе. Все тело у нее ныло от побоев Кожаного Пиджака, и она проглотила еще болеутоляющего, не думая о том, будет ее тошнить или не будет. Помимо здоровья ей нужно восстановить нечто иное. Очень медленно Джорджия оделась, замирая каждый раз, когда ей казалось, что она рискует задеть палец.
Юмуру позаботился о том, чтобы одежду постирали и выгладили, к тому же он положил рядом горсть мелочи, а на белье, там, где она не могла не заметить, две визитные карточки. Одна принадлежала Дэниелу, другая — Кожаному Пиджаку. Вторую она не глядя сунула в карман джинсов.
Собравшись, Джорджия подошла к окну. Она жадно вдыхала теплый утренний воздух. В высокой траве птицы охотились на насекомых.
Джорджия подумала о матери, связанной, избитой до крови, и у нее тотчас подогнулись колени и перехватило дыхание. Ей хотелось завыть, заплакать, что-нибудь разбить, но ведь так беде не поможешь. Надо оставаться сильной и не позволять себе поддаваться горю и ярости.
— Прости, мам, — сказала она. — Мне нельзя думать о том, каково тебе сейчас. Я должна делать вид, что с тобой все в порядке, или мне не удастся тебе помочь.
Джорджия задумалась о Кожаном Пиджаке и Костюме.
А пока твоя мать побудет у нас. Но не больше недели. У тебя семь дней, чтобы найти Ли Денхэма и Минцзюня, прежде чем мы отрубим ей пальцы на руках и ногах и оставим истекать кровью. Потом мы придем за тобой. И убьем. Медленно. Один сустав за раз.
Джорджия вспомнила усмешку Кожаного Пиджака, желтые от никотина зубы Костюма и почувствовала, как у нее опять холодеет внутри.
У нее семь дней.
Семь дней, чтобы спасти маму и себя. Пора приниматься за дело.
16
Джорджия уже собралась отправиться на поиски Юмуру, как в дверь громко постучали.
— Кто там? — помедлив, спросила она.
— Доминик.
— Кто?
— Вы уже встали? А то я вхожу. — Дверь открылась, и на пороге показался худой мужчина в синих хлопковых штанах и такой же рубашке. — Мне сказали, что, возможно, вы не захотите меня видеть, но я тут, и имейте в виду, я могу быть очень настойчив.
В руке он держал розовый мешочек с инструментами, который положил на край кровати, после чего с делано испуганным видом посмотрел на Джорджию:
— Я пришел, чтобы подстричь вас. И немедленно.
Джорджия невольно улыбнулась, а когда подошла к двери, чтобы закрыть ее, обнаружила поднос с фруктами, кофе, тостом с изюмом и маслом. Здоровой рукой она взяла его и внесла в комнату. Кофе в турке, фрукты — нарезанные манго и папайя, несоленое масло. Наверно, Юмуру умел читать чужие мысли. Именно такой завтрак Джорджия предпочла бы любому другому.
— Будем стричь коротко, да? — быстро проговорил Доминик. — Под девочку-сорванца? Вот будет шикарно!
Джорджия позволила ему усадить ее на край кровати, завернуть в синюю накидку и увлажнить волосы каким-то спреем. Пока он стриг волосы, она ела завтрак, а когда он закончил, она поглядела в зеркало и не узнала себя.
— Вам не нравится? — с волнением спросил он, стоя за ее спиной.
Подбородок размером с Большой Австралийский залив больше не притягивал взгляд. Джорджия провела рукой по короткой стрижке и сама поразилась, какие у нее шелковистые волосы, несмотря на агрессивность, которую придавала ей эта прическа. Джорджия смахивала на ехидну, выгнувшую спину и готовую дорого продать свою жизнь, но до чего же все-таки мягкие у нее волосы.
— Да нет, вообще-то нравится, — проговорила она. — Просто я не привыкла видеть себя такой.
Он наморщил лоб:
— И кто же вы теперь?
— Не знаю. — Поддавшись настроению, она обернулась и поцеловала его в щеку. — Я казалась себе жуткой уродиной. Сколько я вам должна?
— Не беспокойтесь, за все заплачено.
— Кем?
— Личная просьба парня, который всем тут заправляет. Подарок.
— Юмуру?
— Что-то не так?
Джорджия еще раз внимательно вгляделась в зеркало.
— Нет. Что может быть не так? — негромко отозвалась она. — Чудесный подарок.
Следом за Домиником пришла толстая босоногая аборигенка, которая назвалась Джоани.
— Муру просил, чтоб я тебе все показала. Он сказал, ты жила тут в прежние времена.
Джорджия поглядела на траву, сверкавшую на солнце. В ее времена травы не было, потому что ее всю съедали козы.
