— Надо торопиться, — сказал Ли.
— Да уж.
Джорджия чувствовала, что обливается потом. Она посмотрела на Сьюзи, и та сжала ей руку. В ответ Джорджия сделала то же самое. Еще никогда ей не приходилось так цепляться за кого-нибудь. И как только она не раздавила хрупкие мышиные косточки! Они смотрели друг на друга. И молчали.
— Управление полетами, — сказал Бри. — У нас горит мотор… Мы держим курс на просеку восточнее Брамин-Пойнт.
Самолет падал носом вниз.
Джорджия думала о смерти. Она надеялась, что ее смерть будет мгновенной. А потом ей пришло в голову: каково это, когда тебя разрывает на части? Она представила, как «Пайпер» падает на деревья и разносит в щепки все вокруг. Что я почувствую? Или умру сразу?
Она услышала, что Ли включил сигнал тревоги. Потом он повернулся к Джорджии и Сьюзи и сообщил, что спасательный вертолет уже в воздухе.
Джорджия вдруг обнаружила, что не может произнести ни слова. Язык стал неповоротливым, во рту пересохло. Она посмотрела на руку, сжимавшую руку Сьюзи. У китаянки рука побелела как мел, а у Джорджии была желтоватой от загара. Сьюзи тоже смотрела на нее. Незнакомые женщины в смертельном страхе искали друг у друга поддержки.
— Все обойдется, — сказал Ли. — Помните, мы должны сидеть на своих местах, пока самолет окончательно не остановится.
Неожиданно Сьюзи тряхнула руку Джорджии, чтобы привлечь ее внимание. Джорджия увидела ее застывшее в ужасе лицо. Сьюзи попыталась что-то сказать, потом подалась к Джорджии и пролепетала:
— Если я не выживу… — Она коснулась поясной сумки, лежавшей у нее на коленях. — Пожалуйста, отдайте ее моему брату. Это очень важно. Пожалуйста.
Джорджия заставила себя кивнуть головой.
— Больше никому не отдавайте, — проговорила Сьюзи и умоляюще посмотрела на Джорджию, прежде чем перевести взгляд на Ли.
Джорджия еще раз кивнула и поискала взглядом собственную сумку, валявшуюся на полу. У нее не было сил спросить у Сьюзи, где найти ее брата и с кем связаться, если не сможет отыскать его сама.
В это время самолет несколько выровнялся и уже летел не под таким устрашающе острым углом. Или Джорджии хотелось так думать. Она сама не знала. Мозги словно отключились. Все стало нереальным. Сьюзи потихоньку плакала, и слезы текли у нее по щекам.
Самолет подбросило и сильно накренило. Однако Джорджия даже не выглянула в окошко. Она тяжело дышала, потому что дым забивался в рот.
Она слышала, как Бри разговаривал со службой спасения. Потом с Ли. У обоих мужчин голоса звучали ровно. Самолет вибрировал, снаружи гудел ветер, свистел в узкую щель в окошке.
Джорджия потеряла всякое представление о времени. Секунды, минуты — это больше не имело значения. Она попыталась думать о матери, но из этого ничего не вышло. Тогда она вернулась мыслями к Тому — с тем же успехом. Единственное, что ей приходило в голову, пока падал самолет: «Пожалуйста, Господи, не дай мне умереть. Пожалуйста, не дай мне умереть».
— Управление, — сказал Бри, — позади остался Рэттлснейк-Рок. Сейчас летим над Тимбаррой.
Тишина.
— Бри! Тормоз.
— Сделано.
— Топливо.
— Сделано.
— Топливный насос.
— Сделано.
— Электрика.
— Сделано.
— Дверь… открыта. Генератор переменного тока?
— Сделано.
Джорджия осмелилась поглядеть в окошко на сосны каури между скалами. Самолет трясло.
— Обхватите колени, — услышала она приказ Ли.
Джорджия в ужасе смотрела на приближающуюся землю.
— Наклониться! — крикнул Ли.
Только тогда она прижалась головой к коленям, обхватив ее руками. И услышала жалобный крик Бри:
— Помоги мне это сделать, помоги, помоги.
— Не подниматься! Крепче обхватывайте! Крепче! Посадка будет жесткой!
Джорджия зажмурилась.
5
Джорджия услышала жуткий грохот искореженного металла, словно многопудовые горы упали на алюминиевую крышу завода, — ничего более оглушительного ей не приходилось слышать в своей жизни. Ветки, папоротник, поднявшиеся в воздух земля и камни с ожесточением бились в ветровое стекло. Она чувствовала, как земля сдирает обшивку с самолета. Того гляди ноги оторвет. И Джорджия поспешно задрала их как можно выше.
Самолет громыхнул еще раз и повалился на левый бок. В Джорджию полетели незакрепленные предметы: подголовники, камни, палки, куски металла, предназначение которых ей было неизвестно.
Пока левое крыло уничтожало ветки и папоротник, из кабины несся дикий крик. Показавшееся Джорджии бесконечным скольжение самолета по камням и земле постепенно замедлилось, и он замер перед гигантским фиговым деревом, но сверху на него еще долго сыпались обломки деревьев и куски металла и оседала поднятая им пыль.
Джорджия лежала будто в полудреме, приоткрывая и тотчас закрывая глаза. Наверное, время от времени она теряла сознание. В ушах звенело. Она ничего не слышала. Совсем ничего. Из ее жизни будто напрочь исчезли лягушки, насекомые, птицы.
Наконец она осознала, что еще дышит. Вдох. Выдох. Не торопясь, спокойно. Ей показалось, что она уже целый час только и делает, что дышит. В сердце закрался страх, который быстро завладел ожившими чувствами. Запаха дыма она не ощущала, зато очень мешал запах керосина. И тут ее мозг заработал во всю силу, словно кто-то повернул выключатель.
Я думаю. Я живая.
Джорджия подняла голову, сразу же ощутив нестерпимую боль. В изумлении, смешанном со страхом, она посмотрела на левую руку. Из глубокой раны на ладони кровь ручьем стекала на пальцы. Надо было чем-то перевязать рану, чтобы остановить кровотечение. Посмотрев вверх, она обнаружила разбитую крышу самолета, торчавшую отовсюду проволоку, перекрученный металл. Впереди темнела неподвижная фигура Бри. Ни Сьюзи, ни Ли нигде не было видно.
Отовсюду тянулся светло-серый и темно-серый дым. Вместо правого крыла теперь зияла черная дыра, в которой Джорджия разглядела перистую траву и сломанный ствол хохерии. Она никак не ожидала, что снаружи еще светло. Почему-то ей казалось, что уже наступила ночь.
Джорджия закашлялась, в очередной раз вдохнув дым от горящего пластика, и, потянувшись, отстегнула ремень, после чего попыталась встать, но не смогла. Волосы. Что-то не пускало косу. Она хотела повернуться, но не тут-то было.
В это время усилился запах дыма, и черное облако ворвалось внутрь самолета. В следующее мгновение послышался глухой щелчок, словно зажгли газ, разве что погромче. Из моторного отсека вырвался язык пламени. Щелк.
