Пока девочка мылась, побратимы удивлялись выдумке Глеба.
Мария была еще очень слаба, и Глеб помогал ей помыться и постирал ее одежду.
Купание пошло девочке на пользу, и когда она «вышла» из дупла, побратимы едва ее узнали. Она, хоть и была бледна, худа и глаза ее запали, оказалась очень красивой девочкой. Когда Мария, завернувшись в свиту Глеба, обсохла у костра, все увидели, что у нее пышные русые волосы.
Волк ей подмигнул:
– Да ты, я погляжу, красавица! Щелкун тоже залюбовался ею:
– Выходит, Глеб подобрал на дороге сокровище!…
А девочка смотрела на них серьезно, на Глеба же – просительно. Она хотела есть…
Три дня пробыли они в этом месте. И Мария заметно окрепла. Она уже не ползала, а могла без поддержки пройти несколько тагов. Правда при этом ее сильно качало.
На четвертый день Глеб и побратимы снова разожгли свои жаровни и отправились в путь.
Марию Глеб посадил на коня перед собой. Они ехали и разговаривали о том о сем.
Глеб говорил девочке:
– Вот, посмотри, Волк, – и он показывал на Волка, а тот при этом жмурился, будто был под ярким солнцем, хотя небо в тот день затянуло облаками. – Он очень добрый, Мария. Ты не гляди, что у него лютые зеленые глаза и острые белые зубы. Сердце у нашего Волка мягкое.
– Да, – отвечала девочка. – Я не раз видела, что он не спит, охраняет нас ночами. А вначале я пугалась его.
Затем Глеб показывал на Щелкуна:
– А вот Щелкун…
– Да, я уже знаю, – говорила Мария. – Я заметила, он по-особому прищелкивает языком.
– И не только этим он славен, – поведал Глеб. – Ты не поверишь, однажды он съел живую мышь.
Щелкун глядел на пасмурное небо. Глаза его в это время были серые. Он делал вид, что не слышит, о чем сейчас говорят Глеб и Мария.
А девочка с любопытством оглядывалась на Щелкуна:
– Мышь? Живую? Съел? Как это?.. Глеб тоже оглянулся:
– Как это было, Щелкун, расскажи? Щелкун ухмыльнулся:
– Очень просто. Когда я ее начал жевать, она еще пищала. Но когда затрещали на моих зубах косточки, писк прекратился, Что еще?.. Мне больше нечего сказать, – и он сделал страшное лицо.
Но Мария не испугалась. Она как будто вообще не поверила Щелкуну.
Глеб сказал:
– А еще наш Щелкун понимает язык зверей и птиц. Он умеет читать следы па траве, на песке, на снегу и даже на воде…
Девочка посмотрела на Щелкуна с уважением. А Глеб вдруг попросил ее:
– Расскажи, Мария, как случилось, что в вашу деревню пришел мор.
Мария вздрогнула:
– Явился страшный больной человек и упал возле нашего дома… – девочка замолчала.
– И что?
– Его закопали за околицей. И сразу стали болеть. А ночью умер мой маленький брат. И в других домах дети, потом старики, потом мой отец, потом еще и другие люди. Еще и еще… – у девочки слезы полились в два ручья. – На это страшно было смотреть. Когда умерла вся моя семья, я убежала. Мне было страшно…
– Конечно, страшно, – глухо прорычал Волк. Но Мария покачала головой:
– Страшно не оттого, что умирали родичи. Их мне было очень жаль… Страшно было из-за другого… Тот человек, которого закопали за околицей, вдруг выполз из могилы и поедал мертвых… Он посмотрел на меня, и я убежала.
– Это был не человек, – рассудил Щелкун. – Я знаю, это был злой дух болезни.
У Марии в глазах зажглись восторженные искорки:- Мне было легко от него убежать. Я вдруг стала невесома. Я, как птица, летела по небу, а тот, со страшными глазами и чавкающим ртом, гнался за мною по земле. Как ему было меня догнать?
– Ты ползла по дороге, – сказал ей Глеб. – На дороге мы подобрали тебя.
Но Мария не поверила:
– Нет, я видела птиц. Трех больших птиц. И полетела с ними…
– А потом? – с улыбкой любопытствовал Щелкун. – Потом ты проснулась у костра?
Мария посмотрела на него с сожалением, как на слепого:
– Нет. Мы долго летели вместе. Потом я ослабла, и птицы оставили меня в каменном гнезде. А сами полетели дальше… Но потом они вернулись. Я к тому времени уже была сильна.
Волк посмотрел на девочку удивленно:
– Ничего не понимаю. А куда полетели птицы? Мария пожала плечами:
– Кажется, на юг. Там они бились с другими птицами. В небе летало много перьев…
Волк усмехнулся:
– Ты выдумала все. Или рассказываешь нам свой сон.
Мария бросила на него обиженный взгляд:
– Я никогда не выдумываю. Всегда говорю, что вижу.
Щелкун нагнулся к уху Глеба и шепнул:
– Я думаю, она еще не в себе. Это болезнь в ней говорит…
Глеб посмотрел на него задумчиво и сказал:
– Когда-то я знал одну женщину… У нее были такие же длинные тяжелые волосы, как у Марии. Эта женщина говорила странные вещи… Ее называли колдуньей, потому что многое из сказанного ею сбывалось.
Щелкун и Волк задумались, потом просили Марию:
– Скажи еще что-нибудь.
– Про что? – не поняла девочка.
– Хотя бы про тех птиц. Мария пожала плечами:
– Они улетели, я сейчас не вижу их. Я вижу вас.
– А тот человек? Дух…
Глаза Марии округлились от испуга:
– Он очень страшный. Ходит по деревням и умирает. То у чьего-то дома умрет, как возле нашего, то свалится в колодец и утонет. Его закапывают, а он каждый раз выползает из могилы… И все начинают тоже умирать.
Глеб попросил:
– Не надо, братья, напоминать об этом. Она ведь ребенок. Настрадалась. Хоть в мыслях пусть отдохнет.
Волк и Щелкун замолчали.
А Мария посмотрела на Глеба благодарно. Не такой уж и ребенок она была.
Долго ехали в полном молчании. Наверное, все думали об этом разговоре.
Дымили над дорогой жаровни.
Девочка эта, действительно, была необычная. Глеб видел, как ночью она проснулась и, лежа неподвижно, долго смотрела в ясное звездное небо. Потом Мария заметила Волка в стороне, который опять сидел и слушал тишину. Она пошла к Волку, и они о чем-то шептались до утра. Причем Волк… плакал.
Глеб был очень этим удивлен. А утром Глеб увидел, что Волк обходится с Марией не только с почтением, но даже и с каким-то трепетом.
И Глеб не утерпел. Улучив момент, когда они остались с Волком наедине, Глеб спросил:
– О чем вы шептались с Марией этой ночью? Волк вмиг переменился в лице, – как бы тоска его пронзила, черная, неизбывная. Волк отвернулся. Но все же справился с собой, и лицо приняло обычное выражение. Волк ответил:
– Мария говорила, что видела моих детей. Там…
