— Где вы учились рисовать? — спросил Кратов.
— Ну, я не всегда был менеджером, — спесиво заявил Ахонга. — У меня приличные родители. Они дали мне хорошее образование. Я изучал не только изобразительные искусства в Академии живописи, но и много музицировал. Верите ли, у меня абсолютный слух… что делает меня особенно восприимчивым к голосу Озмы. А когда выступают эти новомодные засранцы, — добавил он с неожиданным остервенением, — у меня кожа сыпью покрывается! Озма — это… это нечто святое.
— Красивая девушка, — вежливо сказал Кратов.
— Это она и есть.
— Я представлял ее иначе…
— Ну, в прошлом году она была пышнокудрой брюнеткой восточного типа. А нынче это златовласая фея. — Ахонга помолчал. По его испятнаному дикарской татуировкой лицу блуждало выражение чистого блаженства. — Она имеет право быть кем угодно…
— А это кто?
— Дредноут-Джексон, вы его не знаете. Он работает со мной в охранном бизнесе. Тоже, изволите видеть, ревет, подлец! А ведь росту в нем добрых восемь футов и весу, как в упитанной горилле!..
— Вот этот, я вижу, не ревет.
— Меня тоже поразило его самообладание. Странный тип. Лицо необычное, глаза желтые, как у персидского кота… Но знаете, доктор Кратов, мне показалось, что внутренне он рыдает. Не глазами — всем существом. А глазами просто не умеет. Не научили… не то, что нас с вами. Увы, я не смог передать это его состояние своей жалкой рукой.
— Можно мне взять ваш блокнот?
— Зачем?! — изумился Ахонга.
— Хочу показать друзьям. Среди них есть истинные ценители.
Ахонга иронически сощурился:
— А не помогут ли они мне устроить персональную выставку в Академическом манеже?
7
Обычно благодушный и всем ласково улыбающийся, Понтефракт выглядел на сей раз крайне озабоченным. И его можно было понять.
— Все изменилось, — сказал он мрачно. — И мы уже не можем пребывать в прежнем расслабленном состоянии, уповая, что опасность рассосется сама собой.
— Не следует сгущать краски, — проговорил Грозоездник. — Но ни к чему и разбавлять их розовым. Еще ничего не случилось.
— Но может случиться в любой момент, — возразил Понтефракт. — И мы даже не знаем, что именно это будет!
Эрик Носов, притулившийся в своем излюбленном кресле в дальнем углу помещения, сделал порывистое движение, будто намереваясь что-то сказать, но сдержался.
— Это не может быть ошибкой или случайным совпадением? — спросил Агбайаби.
— Увы, нет, — вздохнул Понтефракт. — Наши специалисты проанализировали не только этот рисунок, но и все, что было в блокноте. Несмотря на специфику стиля и явное отсутствие серьезной техники, художник в других своих зарисовках весьма точно воспроизводит оригинал. С какой стати ему было фантазировать в одном-единственном случае из двадцати?
— Он просто не мог знать специфических деталей, — провещал из своего аквариума Блукхооп. — Как следует из разъяснений доктора Кратова, этот человек бесконечно далек от нашей с вами проблематики. И все же он ясно указал эти детали на своем рисунке.
— Надбровные дуги, — кивнул Понтефракт. — Форма переносицы. Ушные раковины. Разрез и цвет глаз. Еще с десяток более мелких композитных особенностей… Это эхайн.
— Это эхайн, — негромко повторил Носов.
— Эхайн на концерте Озмы, — сказал Кратов. — Зачем?
— Мне страшно даже строить предположения, — признался Понтефракт.
— Ладно, — сказал Носов, досадливо морщась. Все посмотрели на него. — Вам всем страшно, а мне нет?.. Предположение первое: эхайн прибыл в Тритою с рутинной разведмиссией. Цель оной состоит в осмотре на месте, подготовке углубленного и массированного внедрения эхайнской агентуры в жизненно важные элементы местной социальной инфраструктуры. С тем, чтобы получить о ней исчерпывающее представление и попытаться экстраполировать извлеченную информацию. Это даст Эхайнору приближенную оценку военного потенциала Федерации и ее дальнейших намерений, а также возможность разрушительного воздействия на упомянутые болевые точки в момент вторжения… Такой вариант мы давно предвидели и к нему вполне готовы. Скажу больше: мы основательно предполагаем, что этот план уже осуществляется, хотя менее всего ожидали, что эхайны объявятся на Эльдорадо во плоти. Однако это смело, нагло, вызывающе — то есть, вполне в духе Эхайнора. И в то же время столь осторожная и последовательная тактика для них нехарактерна. Кавалерийский наскок, атака с лету, бомбовые ковры, рассеиваемые с орбиты, — другое дело.
— Противно, — сказал Агбайаби. — Эдак придется на всех планетах Федерации установить контрольно-пропускные пункты.
— А заодно и попытаться проанализировать этнический состав всех новоприбывших за последние двадцать лет, криво усмехнулся Носов. — И применительно ко всем проверить действие закона сохранения маршрута.
— Что еще за закон? — удивился Понтефракт.
— Это наша… гм… внутренняя терминология. Внутрицеховая версия закона сохранения материи. Если объект куда-то прибыл, значит, откуда-то он несомненно убыл. Остается выяснить, откуда именно — с Земли, с Магии… или с Эхайнуолы.
— Так, — пасмурно сказал Кратов. — Как следует из ваших слов. Эрик, вы имеете и другие предположения.
— Имеем, — сказал тот деловито. — Предположение второе: эхайн здесь по случаю и никакой разветвленной агентурной сети не представляет. То есть, он прибыл с какой-то одной-единственной целью. Например, просто посмотреть на потенциального противника. Какой-нибудь военный функционер или шеф разведотдела сил вторжения… В этом случае никакой достоверной информации он не извлечет, а скорее, будет введен в заблуждение — и распространит беспочвенные иллюзии на весь свой департамент. Что-де земляне — толпа неорганизованных раздолбаев, только тем и занятая, что скудоумными развлечениями, мелким бизнесом и поисками приключений на свои задницы.
— Мы и впрямь похожи на… то, что вы сказали? — озабоченно спросил Понтефракт.
— Надеюсь, что да, — сказал Носов. — Тот редкий случай, когда весь бардак, творящийся в вашем драгоценном мире, мне по нраву. Лучшей операции прикрытия и не изобрести! С точки зрения эхайнов захватить такой мир не составит большого труда, а спалить его к чертовой матери — дело чести любого воина… — Понтефракт скривился, как от приступа зубной боли, и полез в карман за сигарой. — Это, так сказать, пессимистический вариант. Нейтральный же состоит в том, что эхайн прибыл сюда из непонятных нам соображений, впрямую связанных с Кодексом Эхлидх. Например, он решил доказать себе — или второму лицу — проницаемость земной обороны. Поспорил с кем-нибудь… или в карты проиграл…
— Карточные игры среди эхайнов не распространены, — ввернул Блукхооп.
Носов долгих десять секунд молча таращился на перламутровую капсулу, в окошке которой хладнодушно мерцал огромный выпуклый глаз.
— Тогда в лото, — сказал он наконец. — Разве это приципиально?.. И доказал, беспрепятственно миновав все фильтры тритойских космопортов и явившись на концерт Озмы. В его глазах это унижает противника и свидетельствует о его отвратительной мягкотелой беспечности и боевой несостоятельности. То, что на Эльдорадо по определению нет никаких фильтров, для нормального эхайна никогда не будет понятно. Как это можно обойтись без удостоверений личности, виз и аусвайсов? Особенно в прифронтовом
