что есть никому не известная Анжела.
— Имя какое-то армянское, — сказал Савраскин. — У них в деревнях сплошные Анжелы и Жанны.
— Эта — блондинка с голубыми глазами, двадцать лет, выглядит на шестнадцать. Новое лицо.
— Новое лицо — это хорошо. Но у меня есть на главную роль. Стопроцентное попадание.
— Возьмешь на эпизод. И еще, между нами… Имеет богатого покровителя. Он может вложиться. Это тебе не армянская деревня.
— Учтите, я не продаюсь, — предупредил Савраскин.
«Еще как продаешься», — подумала Кира Сергеевна, но вслух ничего не сказала.
Была назначена встреча в ресторане «Пушкин».
Анжела явилась при полном макияже. У нее уже была своя визажистка.
Савраскин опаздывал. Это было непозволительно; Николай буквально ненавидел опаздывающих. Опоздание — это вид хамства, не говоря о жлобстве. К тому же Николай хотел есть. Желудочный сок выделялся и грыз желудок.
Ресторан в дневное время был почти пуст, только возле окна сидел какой-то шмендрик.
Это и оказался Савраскин.
Он уже собрался уходить, но на всякий случай обернулся и вперился глазами в странную пару: кукла Барби рядом с «папином». То ли отец с дочерью, то ли дядька с племянницей. А может, дорогая проститутка с богатым клиентом.
— Это он, — догадалась Анжела.
Встреча сторон состоялась.
— Я знаю, что некоторые писатели издают книги за свой счет, — прямо сказал Николай. Ему не хотелось крутиться вокруг да около. — Я готов выпустить фильм за свой счет.
— Это дорого, — предупредил Савраскин. — Полный метр стоит полтора миллиона долларов.
— Составьте смету, я ознакомлюсь.
— Но ваша… — Савраскин запнулся, не зная, как продолжить. — Ваша протеже — не актриса. Она испортит замысел. Зачем платить за провал?
— Это не твоя забота, — оборвала Анжела.
— А чья же? — удивился Савраскин.
— Хотим и платим.
— Деньги ваши. Но провал-то мой. Я испорчу свою репутацию. Мне после этого не дадут снимать. А я шел к этой постановке всю свою жизнь.
— А у вас есть другие режиссеры, более сговорчивые? — спросил Николай.
— Сколько угодно. Только свистнуть. Они за такие деньги зайца догонят и перднут в придачу.
Настала тишина.
— Я не хочу сниматься, — сказала Анжела.
— Правильно, — одобрил Савраскин. — Вот и умница.
Официант принес закуски: пирожки и холодец. Николай знал: такие пирожки готовят только в этом ресторане. Пирожки были с грибами, с капустой и с мясом.
Савраскин смотрел, но не дотрагивался.
— Ешьте, — предложил Николай.
Савраскин подумал и стал есть. По тому, как он кусал и глотал, было видно, что парень голодный. Острый кадык активно двигался по тонкой шее.
— А почему вы решили, что Анжела не сыграет? — спросил Николай. — Вы же не знаете ее возможностей.
— Я вижу, — ответил Савраскин. — Талант виден. Или не виден.
— Каким образом? — заинтересовался Николай.
— Радиация таланта поднимается над человеком, как пар.
— А у меня поднимается? — спросил Николай.
— Я не знаю, какой вы актер. Но то, что вы талантливы, это видно за километр.
— И кого бы я смог сыграть?
— Наемного убийцу.
— Я похож на негодяя?
— Ни в коем случае. Вы похожи на интеллектуала. В этом вся фенька. От обратного.
Николай с радостным вниманием смотрел на Савраскина. Анжела видела, что они интересны друг другу.
— Хотите сыграть? — спросил Савраскин.
— А зачем мне? — не понял Николай.
— Новое самовыражение…
В конце ужина Николай ушел платить. Савраскин и Анжела остались вдвоем.
— А ты ничего, — сказал Савраскин. — Когда злишься, в тебе что-то появляется. Могу дать тебе роль третьего плана. Небольшой эпизод. Покажешь свою красивую задницу.
— Козел, — сказала Анжела. — Думаешь, со мной можно так разговаривать? Вот возьму и вылью тебе соус на башку.
Анжела схватила пиалу с чесночным соусом. Савраскин поймал ее руки.
Она дергалась, он смеялся. Его руки были сильные, как клещи.
Николай вернулся. Анжела и Савраскин притихли.
— Сколько с меня? — спросил Савраскин и полез в карман. Достал сто долларов.
— Мы бедные, но гордые, — прокомментировала Анжела.
— Гордые художники, — добавил Николай. — Но ведь и мы себя не на помойке нашли…
Спать легли поздно. Смотрели американский боевик.
— А мне он понравился, — неожиданно произнес Николай. — У меня даже настроение улучшилось.
— А было плохое? — удивилась Анжела.
— Я о другом. Я просто не очень верю в завтрашний день. Все пропитано цинизмом. Деньги — национальная идея. Действительно за копейку зайца догонят и перднут.
— Хорошо тебе говорить. У тебя денег, как у дурака махорки.
— Для меня деньги — не самоцель. Для меня самоцель — работа. Когда собака бежит за дичью, для нее не главное сожрать. Главнее — поймать.
— Понятно, — отозвалась Анжела.
— А когда я вижу таких, как этот, я начинаю верить в будущее. Растет новое поколение — свободное и нравственное.
— Давай спать, — предложила Анжела. — Ну его на фиг…
Николай обнял Анжелу.
— Давай сегодня не будем, — попросила Анжела. — У меня нет настроения.
— Тебе двадцать лет. У тебя впереди вся жизнь. Мне жаль терять каждый день.
— Ну ладно… — вздохнула Анжела и легла так, как ему нравилось.
А про себя подумала: «Гуманитарная помощь, Красный Крест».
На другой день Анжела не выдержала и позвонила Савраскину.
— А-а… — узнал он. — Королева Шантеклера?
Анжела не знала, что это значит, но на всякий случай обиделась.
— А ты кто? — спросила она.
— Ладно, — примирительно сказал Савраскин. — Чего хочешь? Роль сыграть?
— Главную, — уточнила Анжела.
— А твой козел заплатит?
— Он не козел.
