ум, – позвал ее. Причем сказал не «Джессика», не «Самнерс». Нет, Алекс крикнул:
– Джесс!
А Джессика продолжила рассказ:
– Ты появился словно ниоткуда и позвал меня. – Лицо у нее было задумчивое. Алекс же с трудом сохранял спокойствие. – И это, должно быть, удивило их, потому что они повернулись и отступили на шаг. Я смогла выбраться.
И она пошла прямо к нему. Без размышлений, без заминок, не оглядываясь. И он, не задумываясь, тут же обнял ее за плечи и увел оттуда.
Когда они отошли на немалое расстояние от троицы футболистов, Алекс убрал свою руку с ее плеча, но продолжал идти рядом. Близко. Он как бы невзначай оглянулся и заметил, что недоброжелатели Джессики все еще следят за ними.
Девочка крепко взяла его за руку, и он почувствовал, что она дрожит. Она не выпустила его руку, даже когда они повернули за угол.
Джесс было чертовски страшно, просто она старалась не показывать это.
Когда они дошли до ее дома, Алекс подумал, что сейчас она отпустит его, но девочка стояла как вкопанная, вцепившись в него. Он даже представить такого не мог – он стоит рядом с Джессикой Самнерс. И уж тем более не мог и вообразить, что ему это понравится – стоять с ней рядом, держась за руки.
В тот момент Алекс чувствовал себя так хорошо, так умиротворенно…
А Джессика глядела на него – у нее были прекрасные синие глаза, – и выражение ее лица стало не по- детски серьезным. Но в нем не было презрения или надменности. Она смотрела на него не так, как обычно богатые девочки смотрят на дворовую шпану. В ее взгляде легко угадывались признательность, благодарность, теплое отношение. И что-то еще, непонятное для Алекса.
Он принял это за удивление. Да, он решил, что Джесс смотрит на него с удивлением, словно впервые узнала, что существует на свете Алекс Морено. И это вполне понятно. Она – девочка из хорошей семьи, такие никогда не обращали на него внимания. И про Джесс он тоже раньше думал – она никогда не соизволит хоть мельком взглянуть на него.
Но вот она смотрит. Внимательно и беззлобно, с благодарностью. Алексу сложно было поверить в происходящее.
Но это был не сон. Она стояла очень близко, а он держал ее за руку. Легкий ветерок развевал ее волосы, кончики которых легко касались Алекса. И он вдыхал ее аромат. Она пахла, как все богатые люди, утонченно, легко, дразняще.
Алекс мог думать в тот момент только о двух вещах. Во-первых, ему очень хотелось поцеловать ее. Отчаянно. Безудержно. Он хотел прильнуть губами к ее губам, узнать, какова же она на вкус. Так же богата, легка и возбуждающа? И во-вторых, он не должен прикасаться к ней, даже близко подходить.
Джессика Самнерс была совершенством. Она никогда не попадала в неприятные ситуации, всегда опрятная, вежливая… идеальная. Никогда и ничего общего у нее не было с такими парнями, как Алекс.
И еще: меньше чем месяц назад Алекс стоял в зале суда перед ее отцом и слушал его указания, как он должен себя вести, в чем его не должны больше обвинять и что будет, если парень снова ослушается.
Следовательно, то, что Алекс осмелился приблизиться к дочери судьи, могло обернуться для него большими неприятностями. С другой стороны, не просто так он стоял сейчас рядом с ней. Он помог Джессике, а значит, стал в ее глазах героем. Она расскажет о происшествии отцу, и вот тогда многое может измениться.
Несмотря на это – а возможно, именно из-за этого, – он с силой выдернул свою руку и поскорее спрятал в карман.
И только Джессика открыла рот, собираясь что-то сказать, он опередил ее:
– Я останусь здесь и прослежу за тем, чтобы ты спокойно дошла до крыльца и вошла в дом, хотя здесь, думаю, тебе уже ничто не угрожает. – Она кивнула, а Алекс продолжил: – И не ходи больше домой одна. Дождись кого-нибудь, с кем тебе по пути. И чем больше будет народа, тем лучше.
– Да, – согласилась Джессика, – я попрошу, чтобы горничная забирала меня из школы на машине.
Ну, конечно. Ее горничная. И почему он об этом не подумал?
Вслух Алекс согласился:
– Хорошая идея.
Она продолжала стоять, словно хотела еще что-то сказать, но никак не решалась или не могла подобрать нужные слова. Безотрывно глядя на него синими, бездонными, по наблюдению Алекса, глазами, она, видимо, начинала боготворить его.
Он стал ее героем. Это было видно. И осознание этого абсолютно не обрадовало парня. Только преклонения богатой девчонки ему и не хватало.
– Иди же, – поторопил ее Алекс, желая поскорее закончить с этим, – я прослежу, чтобы ты нормально дошла, давай! А то у меня еще дела.
Джессика послушно повернулась и поспешила к роскошному особняку. Она ни разу не оглянулась. А он, думая, что остается незамеченным, еще полчаса проторчал неподалеку, спрятавшись за углом и разглядывая дом.
А теперь, спустя годы, они снова встретились, и Джессика опять стоит на дороге, а он рядом. Алекс подумал, что, в сущности, не так уж много чего и изменилось. Она, как всегда, прекрасна и совершенна, а он – все тот же замарашка, каким был в школе.
И вот еще что не изменилось – он по-прежнему хотел ее поцеловать.
Она явно не замечала его порыва или не хотела замечать. А Алекс был из тех мужчин, которые уверены, что женщины чувствуют такие желания. Хотя, возможно, она не такая. И правда, с чего бы ей сортировать мужчин по принципу «этот хочет меня поцеловать», «этот не хочет меня поцеловать»? Абсурд…
– Я искала тебя на следующий день в школе, – сказала Джессика. – Я просто хотела… – Она пожала плечами. – Не знаю…
Она, возможно, действительно не знала, что собиралась сказать ему тогда, как сформулировать это сейчас. Но он знал. Джесс хотела вернуть то, что они ощутили, стоя на перекрестке около ее дома. Его рука в ее руке, ее рука в его руке. Головокружение от легкого притока адреналина. Пульсирующая дрожь. Остановись, мгновение!
Но сейчас она смотрела на него точно так же. Синие, бездонные глаза кричали: «Мой герой!», и это невозможно было скрыть.
Стараясь быть как можно более ироничным, Алекс спросил:
– Так именно поэтому ты вызвала меня вчера и приехала сегодня? Потому что когда-то я защитил тебя от хулиганов?
Она нахмурилась, задумалась и неуверенно произнесла:
– Не совсем так.
– А как? – Он подождал, но Джесс не ответила. Алекс подошел чуть ближе, склонился над ней и прошептал: – Я не совершил ничего такого, чего не сделал бы любой другой на моем месте.
Ее глаза расширились. Она возмутилась. Ей очень не понравилось то, что она услышала. Посягнули на ее веру в героя, причем сам герой! Нет, никто не смеет умалять его достоинств.
Алекс тяжело вздохнул:
– Послушай, Джесс… все не так… ты все неправильно поняла тогда и почти десять лет неверно судила обо мне и о случившемся… По-твоему, я герой. Но это не так. Я не геройствовал. И вообще никогда не был этаким хорошим парнем, понимаешь?
– Нет, не понимаю, и не наговаривай на себя. – Девушка недовольно фыркнула. – Может быть, то, что тогда произошло, ничего не значило для тебя, но не для меня.
– Нельзя судить о человеке по одному его поступку, – парировал Алекс.
Отрицательно помотав головой и громко вздохнув, она спросила:
– Это действительно настолько плохо?
– Что? – не понял Алекс.
– Неужели было бы плохо, если бы люди узнали, что под маской непослушания, дерзости и неприступности, которую ты носишь, скрывается хороший человек?
