Джессика, как видно, не думала сдаваться. Алекс всерьез начал опасаться, что она собирается создать его культ.
Он мягко, но настойчиво повторил:
– Нет, Джессика, ты снова ошиблась. Внутри, как и снаружи, я одинаков. Я таков, каков есть. И ни от кого не прячусь и не скрываюсь.
Она напряглась:
– Я не верю тебе. Ты по каким-то непонятным причинам хочешь, чтобы люди думали о тебе хуже, чем ты есть. Ты делаешь вид, что всех презираешь, и думаешь, что все презирают тебя…
Он не смог сдержаться, не смог больше сопротивляться влечению и взял Джессику за руку.
Но прикосновение его было легким, и, если бы она захотела, то в любой момент могла с легкостью отдернуть свою руку.
– Есть кое-что, – сказал Алекс, – гораздо важнее. Знаешь, о чем я думал, когда возвращался домой после того случая? – (Джесс отрицательно покачала головой.) – Я хотел поцеловать тебя.
– Но…
Он не позволил перебить себя и продолжил признание:
– Тогда ты считала, что я спас тебя. А я думал – это мой шанс заслужить твой поцелуй. Шанс, которым я не воспользовался. – Он не смотрел на Джессику, но по-прежнему продолжал держать ее за руку, ощущая тепло ее ладони, тепло, которое стало для него чем-то вроде кислородной подушки для человека, не способного дышать самостоятельно. – Но, упустив ту возможность, я не знаю, появится ли у меня когда- нибудь другая…
Она отстранилась от него и твердо произнесла:
– Я не верю ни одному твоему слову.
На этот раз Алекс не смог отвести взгляд. Он внимательно изучал ее лицо, но не мог понять, о чем она думает, что чувствует.
– Да, действительно, – сказала она, – в тот момент я считала тебя героем, и если все, чего ты хотел, – это…
– Поцеловать тебя, – подсказал он.
– Да, – кивнула она, – так вот, если бы ты действительно хотел, ты бы получил это наверное…
Ее голос от слова к слову становился все тише, она уже шептала, и кровь Алекса закипела, он почти не владел собой. Но ее спокойный и пристальный взгляд остановил его.
Заставив себя улыбнуться, он произнес:
– То, что ты говоришь, очень соблазнительно, жаль только, что тогда я этого не знал.
Пришла ее пора улыбаться.
– А я, в свою очередь, всегда считала, что ты не только не интересуешься мной, но даже и не помнишь ни того, что произошло, ни меня.
Алекс внимательно и удивленно посмотрел на нее, а Джесс застенчиво пожала плечами:
– Я пыталась поговорить с тобой, но ты то общался с друзьями, то обнимался со своей подружкой. Как же ее звали?
Алексу пришлось тщательно покопаться в памяти. Забавно, он не мог вспомнить имени девушки, за которой ухаживал несколько месяцев, но в то же время прекрасно помнил, словно это было вчера, как была одета в тот день Джессика, как она пахла, какое у нее было выражение лица и…
– Сандра, – наконец вспомнил Алекс.
– Ну да, конечно же, Сандра, – согласилась Джесс. – Так вот, всякий раз, когда я видела тебя, ты был вместе с ней. И сначала я думала, что ты нарочно избегаешь меня.
– Это правда. Но ведь и для тебя, и для меня было лучше, чтобы окружающие не думали, будто между нами что-то есть.
Сам же он прекрасно понимал, что отношения между ним и Джессикой невозможны. Даже простая дружба создала бы много шума и проблем. Она была отличной ученицей и плюс к тому дочерью окружного судьи. А он – сын сезонного рабочего, да и учился из рук вон плохо. К тому же Джессика даже представить себе не могла, сколько «заслуг», зафиксированных в полицейских отчетах, было на его счету.
И он тщательно избегал встреч с ней, так что в конечном счете Джессика оставила записку, воткнув ее в его шкафчик. Несколько слов благодарности за спасение, написанных ровным почерком на красивом листе бумаги.
– В общем, я решила, что ты просто не хочешь меня видеть.
– Все так.
Ее пристальный взгляд, коим она одарила его, напоминал синие стрелы, пронзающие насквозь. От них не спрятаться.
А Джессика недовольно спросила:
– Тогда зачем ты сейчас передумал и все-таки встретился со мной?
Алекс, чувствуя себя уложенным на лопатки, загнанным в угол, обезоруженным, только и смог, что пожать плечами и вяло пробормотать:
– Не знаю.
Он не знает… хмм… Как не знал в свое время и то, что она каждый день высматривает его в толпе учеников, следит за его мимикой, походкой, жестами. Наблюдает за ним, как из засады.
Но и Джессика не знала, что Алекс тоже следил за ней.
После того, как она оставила записку в его шкафу, он написал ей и тоже засунул письмо в шкафчик. Они начали переписываться, обмениваясь наблюдениями о том, что им интересно. И время это показалось обоим самым счастливым.
А к моменту проведения школьного бала и он, и она хотели только одного – повеселиться на балу вместе.
Что было невозможно.
Алекс знал, что не имеет права пригласить Джессику, но как ему этого хотелось! И потому, получив от нее сообщение о том, что, если он не возражает, они могли бы пойти на бал вместе, он… просто не ответил.
– Я знаю, ты считал меня избалованной девчонкой, – сказала Джессика, – но мне очень нравилось получать записки от тебя. Я иногда воображала себя на месте Сандры. – Джессика на секунду замолчала, выдержав паузу, чтобы перевести дух и немного успокоиться. – Знаешь, я даже однажды видела, как вы целовались.
Алекс знал. И очень ярко и отчетливо помнил тот момент. Он избегал Джессику, перестал отвечать на ее записки, но она упрямо не желала понимать, что это значит. И по-прежнему искала встречи с ним. Это превратилось в некую манию преследования. Алексу казалось, что стоит ему резко обернуться – и он увидит за своей спиной Джессику, поджидающую, когда он останется один. У него уже начинало кончаться терпение. Ей еще ни разу не удалось застать его в одиночестве, но он был уверен, что рано или поздно такое случится.
И еще Алекс не сомневался – если это произойдет, он не сможет сдержаться и совершит какую-нибудь глупость, например, поцелует ее.
Так что нужно было сделать что-то, что отпугнуло бы ее от него раз и навсегда. И он поцеловал Сандру в тот момент, когда заметил неподалеку Джессику.
– Я никогда не видела, чтобы кто-то так целовался, – сказала Джессика со смешком, – по крайней мере в реальной жизни, не в кино. А это походило именно на сцену из кино… Поцелуй, в котором было бы столько страсти и любви. Я все время думаю о том, что меня так никто не целовал. – Она покраснела.
– Джесс…
Она обхватила себя руками и уставилась на свои туфли.
– Да, за всю мою жизнь меня никогда не целовали с такой умопомрачительной страстью.
Нескрываемая тоска в ее голосе словно разбудила Алекса. Он приблизился к ней, положил руку ей на плечи и слегка притянул к себе.
– Джесс… – снова произнес он.
На этот раз она оторвала взгляд от туфель и посмотрела на него. В ее глазах не было ничего, что он ожидал увидеть. Никаких эмоций. Холодное спокойствие.
