— Зачем ты звонил мне вчера днем, перед моим уходом?
— Ты, — руки Эллиса шутливо схватили ее за горло, — маленькая кокетка, так бежала от меня! Я хотел сделать две вещи. Во-первых, предложить подвезти тебя домой, во-вторых, вернуть тебе работу.
— Значит, я выиграла?
— Да, маленькая мучительница, ты выиграла.
— И я восстановлена в правах?
— Дорогая, я же не могу уволить собственную жену, не так ли?
— Но ты же не знал тогда, что я собираюсь стать ею, так почему такая перемена?
— Потому что я только что разрешил новый формат журнала. Я несколько недель сражался, как дьявол, за твои идеи. Перелом произошел, когда отец принял решение — которое было случайно ускорено безрассудным вмешательством пожарной команды из одной молодой женщины по имени Клеон Эстон, — о выходе на рынок готовой одежды.
— А я приставала к тебе, считая, что это именно ты плетешься в хвосте, когда ты все время был на моей стороне…
— Конечно, ты была слегка надоедлива. И не очень-то я был награжден за успех моих стараний — поток грубостей по телефону и толчок плечом от торнадо в человеческом обличье, выглядевшего так, будто только что пришло известие об остановке земного шара.
— Прости, дорогой, — прошептала Клеон.
— Еще бы, — сказал Эллис, принимая в виде извинения ее грациозный поцелуй.
— Понравлюсь ли я твоим родителям, Клеон? — спросил он с беспокойством, тронувшим девушку.
— А как же! В любом случае, — добавила она с озорным видом, — как только они увидят твою машину, считай, что ты принят в семью!
— Шутки в сторону, я думаю, нам пора повидаться с ними.
— Ладно, если ты настолько старомоден, что хочешь просить у моего отца руку его дочери…
— Это одно из правил, которое я усвоил с годами, — всегда быть вежливым с родителями девушки, на которой собираешься жениться!
— И на скольких девушках, — негодующе спросила Клеон, — ты собирался жениться?
— Если честно, — прошептал Эллис, — на одной. На тебе.
Чуть позже он поднял ее, и они направились к дому Клеон. По дороге она сказала ему:
— На мне босоножка, которую я швырнула в тебя.
Эллис посмотрел на ноги Клеон:
— Береги ее, любимая. Когда мы поженимся, то сохраним ее навечно под стеклянным колпаком, и, когда дети будут достаточно взрослыми, чтобы понимать, мы покажем им босоножку и скажем: «С этого-то все и началось!»
Когда они появились, миссис Эстон была на кухне и едва не уронила утюг, узнав, кто такой Эллис, которого представила ей Клеон.
Мистер Эстон вышел из столовой с газетой в руке узнать, что случилось. Пока он пытался осмыслить происшедшее, страницы газеты разлетелись по полу.
Он осмотрел комнату, как будто только что осознал мизерность ее размеров для такого человека, как тот, которого Клеон представила как своего жениха.
— Здесь… э… немного тесновато, — сказал мистер Эстон, — так что пойдемте в столовую. — Потом он заметил, что стол все еще накрыт клеенкой, и резко изменил курс. — Э… нет, не сюда. — Он повел всех в гостиную. — Здесь… э… удобнее.
Клеон и не догадывалась, что ее отец может так неловко себя чувствовать. Самодовольный и самоуверенный, он обычно быстро приспосабливался к любой ситуации, но на этот раз, кажется, оказался в тупике.
Клеон и Эллис уселись на диван, а мистер Эстон смотрел на них, как человек, разглядывающий бомбу с часовым механизмом и ожидающий, когда же она взорвется.
— Папа, мы собираемся пожениться, — сказала Клеон, на что тот ответил:
— Э… да, вижу, поздравляю.
Эллис встал, когда, снимая на ходу фартук и засовывая его под диванную подушку, вошла миссис Эстон. Она слышала, о чем сообщила дочь, и ошеломленно расцеловала ее в обе щеки.
Когда Эллис, улыбнувшись, наклонил голову, чтобы миссис Эстон проделала с ним то же самое, она привстала на цыпочки, как маленькая девочка, которой велели быть любезной с богатым дядюшкой.
После этого все почувствовали облегчение и разговорились за чаем. Клеон была уверена, что ее мать составляет в уме список гостей, раздумывая, в каком порядке их обзвонить и похвастаться тем, какого потрясающего — и богатого! — зятя она собирается обрести!
— Когда… э… вы собираетесь… устроить свадьбу? — поинтересовался мистер Эстон, все еще не оправившийся после потрясения.
Эллис посмотрел на Клеон:
— Через десять дней я должен отправиться в Штаты, и я хочу взять ее с собой, — сказал он; по его голосу безошибочно чувствовалось, что решение уже принято.
Теперь наступила очередь Клеон испытать шок.
— Но, дорогой… — выдохнула она.
Эллис поцеловал ее в губы.
— Я даю тебе неделю, — сказал он улыбаясь. — Потом у нас будет три дня до отъезда, чтобы привыкнуть друг к другу.
Клеон подумала, что если бы они остались в доме подольше, то она смогла бы как-то вывести родителей — да и саму себя! — из оцепенения.
Они махали отцу и матери все время, пока шли по улице, и Клеон чувствовала себя так, как будто уезжает на несколько месяцев. Когда родителей уже не было видно, Эллис сказал:
— Ну, а теперь надо отчитаться перед бабушкой. Она дала мне строгий наказ: если я найду тебя, прийти и рассказать ей, что произошло между нами.
— Ей будет все ясно без слов, — рассмеялась Клеон. — Достаточно взглянуть на нас…
Он поцеловал ее, не обращая внимания на любопытных прохожих, и прошептал:
— Это будет повторное представление, дорогая. Я уже приводил тебя туда однажды, и на этот раз это будет настоящее возвращение домой.
Они постучали и вошли. Пара глаз, полных надежды, вопросительно вглядывалась в их лица. И как в тот раз, трепещущий от чувства голос спросил:
— Эллис?
Он кивнул:
— Да, бабушка. Это настоящее.
Дрожащие руки протянулись и прижали их к себе.
