случайно, что тогда? Окончательно испачкаешь костюмчик, и снова проваляешься полчаса, приходя в себя от удара? Он пошел в сторону домиков осторожно, виляя по склону в тщетных поисках тропинки.
На деревенской улице было пустынно, что поделаешь, середина дня — не то сиеста, не то все в поле работают. Чем они там, в поле, могут заниматься, Саня представлял с трудом. Но в старых книгах про крестьян, фермеров и колхозников ясно говориться, что в поле надо работать, причем долго и трудно, иначе зимой будет нечего есть, барин разозлится, а соцсоревнование будет проиграно. Короче начнутся сплошные и беспросветные неприятности. Домики, издалека казавшиеся сказочно-игрушечными, в близи производили сильные впечатление. Не только тем, что все они были ярко раскрашены, и каждый красовался оригинальной резьбой наличников и карнизов. О боже, да здесь и запах-то особенный, пахнет сеном, курами, навозом… Саня таких запахов раньше не ощущал. Узнал эти деревенские ароматы тот, другой. И даже смутно удивился, почему, собственно, на улице не видно кур, гусей, цыплят, другой домашней птицы, а в месте с ней собак, кошек и крупного рогатого скота. Саня отсутствию скота был даже рад. Вокруг жужжало, щелкало, стрекотало. Комаров не было, зато кружила вокруг него не маленькая стая кровожадных слепней. Они прицельно метили в голые руки и шею. Должно быть, их привлекал запах пота.
Заборы и оградки разных размеров, цветов и степени сохранности скрывали аккуратные зеленые участки с яблонями, кустами рябины, терновника, чайной розы, с огородами, поленницами, скамеечками… ну, что там еще может быть, например, вот за этим зеленым заборчиком?
Вот прямо сейчас пойти, и спросить. Войти в калитку, постучать в окошко… Саня почувствовал некоторую робость. Все-таки чужое место. Он бы так и мялся у чужого зеленого забора, если бы не голос:
— Эй, там, на трассе! Да-арогу!
Голос принадлежал юной и очаровательной туземке подошедшей к Сане со спины. Туземка перегораживала полдороги огромной деревянной тачкой на двух колесах, порожней, к счастью. Было абсолютно непонятно, каким образом ей удалось подобраться так незаметно. Разве что Саня упал гораздо сильнее, чем ему казалось раньше.
— Ну, ты чё, оглох? Я к тебе обращаюсь!
Саня очухался, и попытался посторониться. Тачка задела краем его штанину, несколько комков сухой грязи оторвалось и упало на землю, оставив на ткани бурые штрихи. Юная туземка вгляделась повнимательнее в Санино вполне заурядное, надо сказать, лицо, и неожиданно сильно удивилась:
— Ой, извините! Я вас за Петьку Шитова приняла. Он у нас такой… а вы… кто? Вы к Джиму, да? Вы за ним приехали? — юная туземка внезапно подобралась и посерьезнела. Это выглядело забавно, если учесть ее 'морскую' полосатую майку, косынку синего цвета, скрученную в полоску, и повязанную через лоб, и джинсовые шорты по колено, явно самопальные, с разлохмаченными кромками брючин.
— Н-нет, определенно, я здесь не из-за Джима. Но я здесь в первый раз, и ничего не знаю, — честно признался он. Сане хотелось задать ей уйму вопросов, касающихся места его пребывания, в первую очередь, а еще касательно времени года, просто года, и тому подобных мелочей. Вместе с тем ему вовсе не хотелось выглядеть в ее глазах пациентом клиники для душевнобольных.
— Не знаете? — вскинула лукавую бровь туземка, — Тогда пошли в дом, там и поговорим. Только откройте калитку, а то мне несподручно. Вот так! Спасибо! Проходите, только осторожнее, тут у нас камни.
Только перешагнув порог, Саня понял, что она, собственно, имела в виду. Он-то думал камни — это галька рассыпанная, ну, в крайнем случае — булыжники, или плитка, чтобы дорожки мостить. Нет. Прямо от калитки и дальше до крыльца большого деревянного дома лежали горами огромные валуны, больше человеческой головы размером. Барышня-туземка ловко пролавировала чрез эти дикие утесы, и Саня снова удивился, как у нее здорово получается управляться с таким неуклюжим приспособлением. Самому ему пришлось туже. Он едва не навернулся по-крупному, и только скрежетал зубами, чтобы не ругаться вслух. Тачку она оставила у лесенки, ведущей к крыльцу, и пригласила Саню войти. Внутри, сразу за крыльцом, была просторная прихожая, светлая, пахнущая досками, и еще чем-то незнакомым, но скорее приятным. В городе такого запаха не было нигде, ни в домах, ни на улице. В прихожей стоял элегантный столик, черный, на тонких ножках, у широкого окна с частым белым переплетом. На столике лежала салфетка, на салфетке — стакан с букетом цветов, которые растут просто так, у дороги. Новая Санина знакомая подвинула обшарпанный табурет, уселась за стол, потешно положив подбородок на ладони. Саня тоже сел, на лавочку у окна. В этом странном чужом доме он чувствовал себя очень неловко. Приперся, ворвался, а теперь, вдобавок, не знает, что сказать.
— Меня зовут Вера, — сказала она, внимательно разглядывая Санин потертый вид, — Я здесь на каникулах. А вы?
Хороший вопрос, подумал Саня. Если бы я знал.
— Саня, — представился он, — Вера, скажи, эта деревня как называется? Я в ваших местах случайно…
— Так вы из других мест? — Вера даже подалась вперед, — а как там, в других местах, а? Джим тоже из других мест, но ведь он не рассказывает…
— Смотря, что имеется в виду. Я живу в городе…
— А, ну, это не катит. Я тоже живу в Городе. Но это еще ничего не значит. У нас полпоселка городские. Нет, я про другие места, ну, вы же понимаете…
Саня ни черта не понял, но решил сойти за умного.
— А, так ты об этом… ничего интересного… и прошу, обращайся ко мне на 'ты', а то как-то неудобно…
Может, подумал Саня, этот ее Джим тоже так отговаривается. А на самом деле и он не понимает ничего.
— Вот и Джим говорит, что неинтересно, — подтвердила его догадку Вера. — А я бы хотела посмотреть. Ты к нам надолго?
— Не знаю. — Саня решил, что пора открывать карты, — я вообще не знаю, как к вам сюда попал. Просто пришел в себя в каком-то подземелье, вообще-то так бывает иногда, когда входишь в игру, но тут явно другой случай.
— Не поняла… куда входишь?
— Не важно.
— Ясно. Я не должна задавать лишних вопросов, — печально констатировала Вера, и добавила, поднимаясь, — ты, наверно голодный. Окрошку будешь?
— А это что такое?
— Отсталый человек, — она развела руками, — Джим сначала тоже не знал, что такое окрошка.
Чуть позже Саня познакомился с еще двумя обитателями этого столь гостеприимного дома. Инна Андреевна, только поднявшись на порог заявила:
— Верка! Разве можно в таком виде гостей принимать? Ну-ка марш переодеваться. Неизвестно, что про тебя молодой человек подумает!
— Нормальный вид, — буркнула Верка, поднимаясь, впрочем, — я в городе всегда так хожу. А молодой человек, между прочим, тоже из Других мест, как Джим…
— Давай, давай, я кому сказала?
Инна Андреевна расспрашивать Саню ни о чем не стала. Она стала 'прибирать веранду', сдувать всякие крошечки-пылинки, возможно, вовсе не существующие в природе, лишь изредка поглядывая на Саню. С любопытством, но сдержанным, степенным. Чуть позже появился на веранде еще один персонаж. Персонажу было, наверно, лет пять. Он был слегка запылен, с зеленкой на коленке, в шортах зеленого цвета, и больше без ничего. Он тут же представился:
— Я Леха, а ты кто такой?
— А я Саня.
— А покрути меня по воздуху?!
Вновь на веранде появилась Вера.
