Она не очень переоделась. На ней были все те же шорты, и та же косынка на голове. Только полосатая майка исчезла, вместо нее возникла вполне девчоночья розовая футболка с вышитыми на груди розами. Но Инну Андреевну такой наряд вполне удовлетворил. Он проворчала, что в таком виде Верка хоть похожа на человека.
— Пошли на реку, — обратилась Вера к Сане, игнорируя замечание тетушки, — там и поговорим.
— Я с вами, — запросился было Леха, но его, разумеется, не взяли.
На реке был ветер. Он, словно гребенкой, расчесывал водную поверхность, она топорщилась, щетинилась пеной, и не желала отражать дальний берег. С наветренной стороны она выглядела свинцовой, с подветренной — шоколадно коричневой. На пляже кроме чаек и Сани с Веркой живых душ не было, впрочем, как и мертвых. Трава по берегу сама походила на волны, с той лишь разницей, что цвет ее был зеленым. Из песка и из волн прибоя кое-где торчали большие камни. Облаков стало больше, они стали куда серее и весомее, но все-таки они не могли спрятать солнце насовсем. Оно иногда прорывалось из-под их драной ватной подкладки, и тогда вся округа начинала сверкать оркестровой медью — и волны, и трава, и песок. Но было все еще довольно тепло — по Саниным ощущениям — градусов около двадцати трех по Цельсию.
Предусмотрительная Верка взяла с собой вязаный коврик, и уже расстилала его на берегу.
— Садись, — пригласила она, — не стесняйся. Значит, тебе ночевать негде?
— Я не притязательный. В крайнем случае, переночую на улице.
— Тоже мне, герой. Будешь жить у нас. Тетя возражать не будет. Она вообще-то добрая.
Они еще несколько минут болтали о пустяках, пока у Сани не лопнуло терпение, и он не спросил напрямик. Он-то надеялся, что всего одним вопросом сможет все расставить на свои места. Не тут-то было. Он спросил, кто такой Джим, и в ответ получил следующее:
— Я все ждала, когда ты спросишь. Кто — Джим, я не знаю, он о себе никогда ничего не рассказывает. Он живет в поселке недавно, меньше месяца. Мы только знаем, что его ищут, и что сам он хочет вернуться в свои места.
— Да я не про то спрашиваю. Я про на кого он похож. А то только и слышно — Джим, да Джим. Даже этот твой Леха. Через слово — Джим, Джим.
— Ну, на вид он обыкновенный мальчишка. Сначала просто бегал по улице, никого не задирал, и его не трогали. Только потом мы немножко про него узнали. Ну, его вроде бы Женя зовут. Но он сразу сказал, что — Джим. Он очень домой хочет… а где дом — не говорит. Наверно, не знает.
— Яс-сно… так ты не сказала, как деревня-то называется…
— Деревня? Березиха. У нас тут Березихинский родник. Целебная вода. Не слыхал? А к нам из города за водой ездят, хотели даже санаторий строить, но не стали, из-за объекта.
Саня почесал для важности затылок, и переспросил, что, собственно, за объект. По правде говоря, ни о какой деревне Березихе он и не слышал. Верка пояснила:
— Обычный объект, ну, какие они бывают… сам что ли не знаешь?
Саня развел руками, дескать, представь, себе, такое я неотесанное чучело.
— Ну… как объяснить… там есть дальняя зона, это как везде, там военные сидят, а есть ближняя, заброшенная. Ее даже не очень сторожат. Я, когда маленькая была, мы туда лазали. Там интересно. Только, наверно, не тебе. Ты ведь, ну, старше нас…
Река была пустынна. Как в голове у Сани, там лишь медленно качались волны. Волны наводили на мысли, которых лучше бы и не было. Саня набрался храбрости и спросил, из какого, собственно Верка города. Она посмотрела на него подозрительно, не разыгрывает ли, и спросила:
— Эй, ты часом не того… не перегрелся?
— А что не так?
— А у тебя не амнезия?
— Гм-м… вроде бы нет.
— Тогда… прочитай какое-нибудь стихотворение. Только всем известное.
Саня напрягся. В жизни он не учил никаких стихов. Не помнил он стихов, ни одного. Но, тем не менее, дурак, подобрался, и выдал примерно следующее:
— Легко! Смотри, то есть слушай. Стих Агнии, если я не ошибаюсь, Барто. Идет бычок, качается, вздыхает на ходу:-'уй, БЛИН! доска кончается, сейчас я упаду!'.
— Не считается, — заявила Верка, — этот стишок у каждого нормального человека с детства в подкорке сидит. Как словарный запас. Тебя ночью разбуди, ты все равно расскажешь.
— Хорошо. Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу…
— Ну, хватит уже! Я поняла!
Но Саню очень обрадовало что, во-первых, у него нет амнезии и, во-вторых, что он, оказывается, не такой уж полный профан в поэзии, и он продолжил подавлять Верку своей эрудицией:
— А еще такое стихотворение: Наша Таня громко плачет, уронила в речку мячик. Тише, Танечка, не плачь, не потонет в речке мяч!
— Все, сдаюсь!
— Головой качает слон, он слонихе…
— Ну, ладно, нет у тебя амнезии, этого даже я не помню.
— А про зайку помнишь?
— Про какую Зайку?
— Зайку бросила хозяйка, под дождем остался зайка, со скамейки слезть не мог, весь до памперса промок…
— Ты зачем хорошие стишки портишь?
— Так что у вас за город?
— Просто город. Он один. Его иногда еще Старым Городом зовут. А где Новый, все одно никто не знает. Его, наверно и нет. По крайней мере, ученые до сих пор спорят, где он мог находиться. У меня один археолог знакомый есть, так он божится, что вот-вот разгадает эту загадку. Только другие ему не очень верят, а он говорит, что ему все просто завидуют.
Вот, пожалуй, последнее сообщение окончательно выбило Саню из колеи. Но Верка сообщила:
— А Джим говорит, что знает точно. Говорит, что этих новых городов целых два. Один — Великий, а другой — Нижний.
Сане пришло в голову, что и он, кажется, знает эти города. Он сказал:
— А река Волга далеко отсюда?
— А это по-твоему что? Ручеек?
— А какие еще крупные города на Волге есть?
— Сам не знаешь, что ли? Ну, Макарьево-Ишемск, Радогош, Китеж, много. И это очень далеко, на пароходе против течения дней десять, а в Волокове потом на маленький катер пересаживаться, там мелко, большим пароходам не пройти.
— Значит, сильное течение?
— Ага.
— Ладно. Завтра еще поговорим. Холодно чего-то.
Верка в своей футболочке и шортиках давно уже поеживалась, но из деликатности не показывала особого виду. И правильно. Люди из других мест редко попадались ей в жизни, а поговорить интересно. Правда, те, с которыми она успела познакомиться, больше молчали. Ну и ладно. В конце концов, какая разница?
Поселок был не современным, и это Саня понял сразу, когда увидел. Но он как-то не задумывался в тот момент, чем здесь заняты жители, в чем заключается их работа. Честно говоря, он надеялся, что однажды заснет, а потом — раз! И проснется в своей постели. На третий день пришлось что-то решать — не быть же, в самом деле, всю дальнейшую жизнь нахлебником добрейшей Инны Андреевны. У нее и так хлопот выше крыши — трое детей и племянница, хозяйство, корова по кличке Муха, муж — тракторист,
