Дэвид Эндрюс развернул машину и выехал на шоссе. На какое-то мгновение в боковом зеркальце мелькнула фигура девушки, бегущей через сад, потом она скрылась из виду.
Проклятье. С возвращением Морин его спокойное существование угрожала нарушить паутина неведомых интриг. Не минуло и суток с того момента, как он вернулся из города, и вот… Его просят о помощи.
Следовало подумать, как лучше связаться с доктором Питерсом. Звонить по телефону было бы крайне неосмотрительно. В Ныобери работали всего две телефонистки — Кора Фогельсон и ее сестра Нетти. День они проводили в сумрачном помещении телефонной станции, а вечера коротали за пересказом подробностей, неосторожно оброненных в разговорах их клиентами.
Постепенно город привык, к такому порядку вещей, и все мало-мальски важные дела обсуждались с глазу на глаз.
Наилучшим выходом был бы прием у доктора Питерса. Для этого нужно было найти правдоподобный предлог, иначе, чего доброго, по городу тут же поползли бы слухи, что он болен чем-то ужасным и неизлечимым.
Дэвид выехал на центральную улицу и затормозил у аптеки.
— Добрый день, Бенни.
Человек, стоявший за прилавком, приветливо кивнул в ответ:
— Привет, Дэйв. Как делишки?
— Не так, чтобы очень. Вот, растянул руку.
— Что за невезение! Может, сделать спиртовую примочку?
— Да нет, я уже пробовал. Не помогает. Придется идти к доку Питерсу. Отсюда можно позвонить? — он поднял трубку. — Алло, Кора? Пожалуйста, соедините меня с доктором Питерсом. Нет-нет, спасибо, ничего серьезного.
Он с ухмылкой повернулся к Бенни и подмигнул, прикрыв рукой трубку:
— Похоже, моя болезнь ее сильно расстроила.
Оба рассмеялись. В трубке раздался серьезный голос доктора Питерса, и Дэйв коротко поведал про свои злоключения: поднимал дверь сарая, соскочившую с петель, и повредил при этом, сухожилие. Доктор внимательно выслушал, подышал в трубку и попросил заехать где-нибудь через полчаса. Что ж, это вполне устраивало Дэвида.
Между тем Бенни Потерфильд изучил список, поданный Дэйвом, и выложил вещи на прилавок.
— Заколки для волос? — удивился он. — Зачем они миссис Томас?
— Не для нее, Бенни. Для внучки.
У Бенни заблестели глаза.
— Ага, Морин приехала! Не ожидал, что ее так быстро выпустят. По моим подсчетам ей еще жить и жить в психушке. Ну, и как она тебе?
— Вполне нормальная, — Дэйв постарался скрыть свое раздражение.
— Немудрено. С первого взгляда нипочем не догадаешься, что у человека в голове творится. — Бенни завернул покупки.
— Запиши на счет миссис Томас, — сказал Дэйв и потер локоть. — Болит, черт возьми.
— Вижу-вижу. Беги-ка быстрей к доктору Питерсу.
Прижимая к боку локоть — предположительно поврежденный, Дэйв протянул свободную руку и перехватил сверток.
— Долго она не протянет в «Хогенциннене», — задумчиво проговорил Бенни. — После веселой жизни в Нью-Йорке здесь ей будет скучно со стариками. А уж развлекаться она всегда любила — ты понимаешь, о чем я… — он захихикал. — Просто цирк был, когда она в голом виде ходила купаться с Джонсонами, а ведь ей не было и пятнадцати…
Дэйв стиснул зубы:
— Ну, сейчас она выглядит очень даже пристойно. Только вот вид у нее усталый.
— Симпатичная девчонка. Наверное, сильно изменилась после болезни? — добавил Бенни почти сочувственно.
— Бог его знает. — Дейв пожал плечами. — Я только вчера ее увидел.
«Проклятый городишко, — подумал он, садясь за руль. — Все только и делают, что трогательно заботятся о твоем здоровье, а на деле — злобно шипят и ждут сенсаций, способных всколыхнуть их серую жизнь… Возвращение Морин Томас, похоже, стало для них прямо-таки манной небесной».
Больничная приемная была пуста. Слава Богу! Дверь кабинета открыл сам доктор Питерс:
— Проходите, мистер Эндрюс, садитесь.
Брайан Питерс выглядел моложе своих лет. Его непослушные волосы всегда казались взлохмаченными, а печальные темные глаза, смотревшие на пациентов сквозь толстые стекла очков, сразу же располагали к себе.
— Показывайте вашу руку.
— Честно сказать, я пришел по другому поводу, док, — Дэйв покачал головой. — Рука была предлогом, иначе сестры Фогельсон тут же все разболтали бы. Главная причина — Морин Томас.
Доктор Питерс сел за стол, взял трубку.
— Я слышал, вы вчера забрали ее из нью-йоркской клиники. Как она себя чувствует?
— Едва ли мое мнение можно считать компетентным. Наверное, ей не стоило так поспешно прерывать лечение.
— Почему вы так думаете? — доктор не спеша закурил, откинулся на спинку кресла.
— Морин считает, что бабушка не разрешит ей встретиться с вами.
— У нее есть для этого основания?
— Ну, она говорит, что хорошо знает свою бабушку. Действительно, миссис Томас привыкла, чтобы ее приказы выполнялись беспрекословно. Сегодня она запретила Морин ехать в Ньюбери.
— Была какая-то причина?
— Здоровье Морин… На самом-то деле миссис Томас не хочет лишних сплетен.
Доктор Питерс выпустил облачко дыма и задумался.
— Меня многие отговаривали начинать практику в маленьком городке, хотя, по моему мнению, для молодого врача это как раз то, что нужно. Правда, иногда все поворачивается вовсе не так, как хочется — я пока плохо знаю Ньюбери и семейство Томас… Морин не говорила вам, что мечтает стать писательницей?
— Нет. Почему вы решили?
— Так получилось, что теперь и она — моя пациентка. — Доктор Питерс улыбнулся. — История болезни Морин Томас лежит в ящике моего стола. Вместе с рукописью, которую мне переслали из Нью- Йорка, и пояснениями — убористым почерком на двухстах страницах. По специальности я терапевт, а теперь мне придется стать и психиатром: причем, заниматься своими новыми обязанностями тайно. Не слишком ли многого вы от меня требуете?
— Вас больше привлекает возможность остаться в стороне?
— Я этого не говорил. Однако лишь после подробного, спокойного разговора с Морин я буду способен понять, смогу ли чем-либо ей помочь. Может быть, вам следует объяснить, чего вы от меня ждете?
— Морин нужна помощь. — Дэйв нервно зашагал взад-вперед по комнате. — Если вы согласны, док… — он остановился. — Да, почему бы вам не встретиться с Морин у меня? К моему сараю не забредает ни одна живая душа. Хотя… могут заметить вашу машину.
— Я буду не на машине, — сказал доктор Питерс. — Иногда вечерами я выбираюсь на рыбалку. Об этом знает весь Ньюбери. Машину я оставляю у водопада и дальше с удочками иду пешком вдоль берега. Оттуда можно незаметно пройти и к вашей хижине.
— Отлично. Какое время вам удобно?
— Где-нибудь между шестью и семью вечера.
Дэйв кивнул. Доктор Питерс разжег потухшую трубку.
— А теперь — ваше алиби, — произнес он с заговорщицкой усмешкой.
Дэйв улыбнулся, закатывая рукав. Натянутость в разговоре наконец исчезла. Доктор Питерс деловито наложил повязку. Прощаясь, они ощущали себя подростками, связанными таинственной клятвой.
