Это стоило расценивать как очередное нестандартное предложение руки и сердца, но Кристи чувствовала себя так опустошенно, что ничего не сказала в ответ.
Проведя рукой по ее разметавшимся по подушке волосам, он тихо спросил:
— Почему ты меня не предупредила?
— О чем?
— О том, что у тебя не было мужчин.
Она чуть дернула точеным плечом:
— И что? Ты бы отказался от своего намерения?
— Нет. Но я был бы осторожнее.
Она с сомнением протянула:
— Вряд ли это возможно.
Арман, чуть засмеявшись, заглянул в ее глаза.
— Ты не сердишься? Мне было бы очень не по себе, если бы ты на меня сердилась.
Кристи не сердилась, о чем и сообщила ему. Он с успокоенным вздохом откинулся на подушки.
— Уже легче. Ты мне поверишь, если я тебе скажу, что у меня никогда еще такого не было?
Кристи мило уточнила:
— То есть ты еще ни разу не спал с девственницами? Охотно верю, это теперь большая редкость.
Поцеловав ее в плечо, он поправил:
— Этого, конечно, тоже. Но не это главное — я никогда не испытывал ни такого вожделения, которое просто раздирает на части, ни такого удовлетворения, когда кажется, что улетаешь на небеса и возвращаться оттуда совершенно не хочется. И почему-то мне кажется, что подобное возможно только с тобой.
Кристи слушала эту исповедь молча, закрыв глаза. Как ни странно, но фальши в его голосе на этот раз она не уловила. Урезонивая себя, постаралась заглушить запевшую в ее сердце радость. Возможно, что сейчас, когда ему внове близость с ней, так оно и есть. Но насколько хватит этой новизны, через какое время он отправится на поиски нового пастбища с более сочной травой? А что он отправится непременно, никаких сомнений у нее не возникало.
Полежав еще немного, Арман тихо предложил:
— Прими душ, а я пока переменю постельное белье.
Поняв, отчего ему нужно менять белье, Кристи жутко покраснела. А ведь есть еще прислуга, которая это самое белье будет стирать. Она в ужасе предложила:
— Я сама постираю белье.
Но он сердито возразил:
— Ни за что! Я хочу, чтобы все знали, что до этой ночи ты была невинна. И что я — твой первый мужчина!
Она уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова. Этот Арман-собственник был для нее загадкой. Он улыбался ей снисходительно и довольно, но предупреждающе сдвинув брови, и она, признавая поражение, поплелась в ванную.
Уже у самых дверей он сунул ей в руки свой халат, и она, понимая, что сегодня ехать домой и впрямь смысла нет, неохотно его взяла.
Смыв с себя последствия страсти, Кристи вернулась в спальню. Арман уже переменил постельное белье и успел принять душ в другой ванной. На нем были только трикотажные боксеры, и она, стараясь не смотреть на его мускулистое стройное тело с бугрившимися мышцами, неловко попросила:
— Может быть, мне лучше лечь в спальне для гостей?
Он с удивлением посмотрел на нее.
— Это еще почему?
Она снова стыдливо зарумянилась.
— А если ты снова захочешь того же? А у меня все болит…
Улыбнувшись нежной улыбкой, он подошел и мягко ее обнял.
— Я и сейчас тебя хочу, но это же не значит, что я немедля примусь удовлетворять свою похоть. Я же взрослый мужчина и понимаю, когда это делать можно, а когда нельзя. Не бойся. Я просто тебя обниму, и все.
Сдаваясь на милость победителя, она предупредила:
— Но завтра мне нужно будет встать очень рано, чтобы заехать домой и переодеться. Вряд ли меня поймут на работе, если я появлюсь не в форменном костюме.
И тут он удивил ее еще больше. Взяв за руку, провел в смежную комнату и распахнул дверцу шкафа. Там висела вся ее одежда.
— Это твоя комната, дорогая! — сказал он. — А все остальное в кладовке в конце коридора. Разберешь, когда появится время.
Кристи так поразилась, что даже не смогла возмутиться.
— Когда ты успел? И как мистер Манштейн разрешил тебе открыть мою квартиру и вывезти мои вещи?
— Да он был откровенно рад, когда я забрал твое имущество. Ведь журналисты все еще сидят там в засаде, выспрашивая о тебе всех жильцов его бедного дома и приставая даже к прохожим.
Смирившись, Кристи вздохнула. Вот и нет у нее теперь ее милой квартирки. Конечно, ее новое жилище по размерам и роскоши не чета старому, но оно такое чужое и незнакомое…
Она улеглась в постель, и к ней тут же присоединился Арман. Он и в самом деле лишь нежно ее обнял, привлек к себе, и она быстро заснула под его твердой рукой, надеясь, что все ее страхи безосновательны.
Утром они проснулись вместе. Чем-то изрядно раздраженный Арман ушел в другую ванную, а недоумевающая Кристи, приняв душ и надев форменный костюм, ждала его в комнате, не зная, где здесь можно приготовить и выпить хотя бы чашечку кофе.
Наконец он показался из гардеробной, уже полностью одетый. Посмотрел на нее, полуприкрыв глаза, и сморщился, как от зубной боли.
Кристи обиделась.
— Если тебе так не нравится просыпаться со мной вместе, то почему заставил вчера остаться? И вообще, зачем перевез мои вещи?
Арман что-то сердито произнес по-французски. Что-то, очень похожее на ругательство. Потом, глубоко вздохнув, потребовал:
— Посмотри на меня!
Она провела взглядом по его стройной фигуре и, заметив вздыбленную плоть, нервно покраснела.
— Я тебя жутко хочу! Неужели ты думаешь, что в таком состоянии я могу быть спокойным и благодушным? — От этих его объяснений Кристи смутилась еще больше, и он смилостивился: — Ладно, пошли завтракать. Завтрак у нас в буфетной в родительской части.
И он решительно повлек ее за собой. Она едва успела схватить свою сумочку, лежавшую на стуле у входа.
Буфетная оказалась красивой комнатой с видом на Гудзон. В углу стоял шкаф красного дерева, полный различных закусок и кастрюлек. Взяв тарелку, Арман положил себе сосиски, тушеные овощи, яйцо всмятку, тосты и жареную рыбу. Выпив стакан апельсинового сока, приступил к трапезе.
Чуть поколебавшись, Кристи положила себе овсянки и взяла стакан яблочного сока.
Арман усмехнулся.
— Завтрак по-английски? Тебе не хватает тостов с мармеладом.
Она пояснила:
— Для меня и этого многовато. Я по утрам только кофе пью.
Он недовольно покачал головой и осуждающе сдвинул брови.
— Это очень плохо. Утром должен быть полноценный завтрак. Но теперь ты будешь жить со мной и я прослежу, чтобы ты питалась правильно, по-европейски, американская привычка к фастфуду приносит
