— Свяжись с Трентом Доусоном. Проку от него будет немного, но эти сведения могут сдвинуть с мертвой точки их собственное расследование.
Мэг размышляла о том, стоит ли ей переодеваться, прежде чем пойти к Дэнни. И решила, что не стоит. Хватит играть в игры и увиливать.
Когда она вошла, Дэнни поднял голову от тарелки с хлопьями. И нахмурился.
— Надо же, в первый раз.
Мэг обошла стол и отодвинула стул рядом с ним. Миссис Томпкинс поставила перед ней чашку кофе и предусмотрительно удалилась.
— Что в первый раз?
— В первый раз я вижу тебя в одном и том же с тех пор, как мы живем здесь. Мы что, снова на мели?
А она-то думала, что вчера им наконец удалось прийти к согласию.
— Я только что приехала, Дэнни.
— Ну да, знаю. С ним.
Мэг не стала притворяться, что не понимает.
— Да, с ним. Нам надо было поговорить.
А еще ей надо поговорить с сыном. Но это потом. Сначала то, что она так долго откладывала. Она слишком понадеялась на от природы добрый нрав Дэнни. Мэг и в самом деле не могла придумать, как достучаться до сына. Вчера, когда она говорила с миссис Томпкинс, она вдруг поняла, с чего надо начать.
Мэг наконец села за стол и взялась за чашку.
— Расскажи мне про Скита.
— Про Скита? Ты пропадала с местным законником, строила ему глазки и вдруг интересуешься какой- то бездомной псиной?
Мэг поморщилась при таком откровенном, грубом ответе сына, но решила не отклоняться от темы.
— Да, интересуюсь. Но не какой-то. Я хочу услышать все, что ты знаешь про одну бездомную гончую песочного окраса.
Разговор протекал мучительно. Дэнни уставился в тарелку с хлопьями, все еще возмущенный.
Можешь начать с имени, — подсказала Мэг. — Это ведь не обычные твои Бродяга, Пятныш или Лесси. Миссис Томпкинс думала, что Скит это сокращение от слова «москит». Не понимаю, кому пришло в голову назвать собаку мелкой и докучливой мошкой.
— Потому что она быстрая, — буркнул Дэнни.
— Быстрая? — не поняла Мэг.
Дэнни отложил ложку и повернулся к матери.
— Ага, быстрая. Как москит. Ты его только-только изготовишься прихлопнуть, а его уж и след простыл.
Мэг задумчиво изучала свою чашку.
— А что сделало ее такой?
— Ага, вот оно что. Послушай, я вижу, что у тебя на уме. Кто-то ударил ее, так, значит. Может, не один раз. Может, много. Но я не трусливая собачонка, забившаяся в сарай. Я знаю, кто ударил. Я не шарахаюсь от всех и каждого, как эта собака. Я знаю, кто мне друг, и сейчас — это ты. Пока еще. До тех пор, пока не решишь, что шерифа любишь больше, чем меня.
Мэг не имела права показать Дэнни, какую боль он причинил ей своими словами. Она понимала, что говорит он так не со зла. Ему действительно обидно. Но пора ее сыну избавиться от этой боли, открыться людям, пока он окончательно не ушел в себя, точно улитка — в раковину.
— А Джейми? — спросила она. — Разве она тебе не друг?
— Ну… да. Может быть.
— А Эдвард? А Дженни? Эдвард вовсе не обязан звонить каждый день. Но он звонит, интересуется, как у нас дела, хотя сам места себе не находит от беспокойства за Дженни. Эдварду тоже причинили боль. Он гораздо больше похож на ту собаку, чем на человека, что ударил ее.
— А твой новый друг, мама? Шериф? Сейчас ты скажешь, что он не такой, что он и собаки в жизни не обидел.
— Именно, Дэнни. Именно это я и говорю тебе. Ты бы и сам в этом убедился, если бы не кусался и не огрызался на людей, которые любят тебя и ищут твоей дружбы.
— Это все его слова, — упрямо бормотал Дэнни.
— Чьи?
— Твоего приятеля, шерифа этого. — Дэнни вздохнул и обмяк в кресле. — Недавно, когда я повздорил с Джейми, он говорил со мной.
Лукас говорил в тот день с Дэнни? Она не знала. Но что тут удивительного?
— И что же он сказал? Что он сделал? Схватил тебя, наверное, начал трясти, стал кричать?
— Нет, просто поговорил со мной. Так же, как ты сейчас. — Дэнни глянул ей в лицо. — Видно, в этом разгадка?
Мэг не удержалась и что было сил сжала Дэнни в объятиях. В свои двенадцать ее сын заявлял, что уже вырос из всяких там телячьих нежностей. Он уступал ей только тогда, когда она просила сделать это ради нее. На этот раз объятия были нужны им обоим. Мэг прижала сына к себе, и он обнял ее в ответ. А потом смущенно похлопал по спине.
— И что же от меня требуется? — спросил он, отодвигаясь. — Извиниться перед всеми или что?
Мэг неодобрительно покачала головой.
— Просто не отталкивай их, Дэнни. Может так случиться, тебе многое здесь понравится.
— И он?
Мэг кивнула.
— И он.
— Ладно. Но только знай — мне все это не по душе.
Она знает. Но Дэнни постарается. Ради своей мамы. Он и не подозревает даже, как много общего у него и у того мужчины, которому он отказывается доверять.
Теперь ей надо быть внимательной. Иначе Дэнни снова превратится в угрюмого и озлобленного подростка, каким был очень долго.
— Я должна кое-что сказать тебе, — сказала Мэг.
Сын словно предчувствовал недобрые вести — весь напрягся и взгляд стал настороженным.
— Это касается того, о чем мы с Лукасом говорили. Из-за этого мне пришлось уехать вчера из дома, на ночь глядя.
Дэнни не дал ей времени подобрать нужные слова.
— Отец разыскал нас? Неужто он и тут нам все испортит?
— Не испортит. На этот раз ему не удастся. Он приехал вместе с моими приемными родителями, их самолет приземлился ночью. Сейчас они в «Охотничьем домике», ждут, когда я приму решение — встречаться с ними или нет.
— Ты можешь не встречаться? Так не встречайся. Они уедут тогда?
— Возможно, — ответила она.
— А что же отец Джейми? Он же здесь шериф. Если ты попросишь его, он заставит их уехать?
То злодей, то герой. И все за какие-то полминуты. Интересно, сможет ли Лукас оценить сей печальный юмор.
— Возможно, — снова ответила она. — Ну а пока он сделает кое-что не менее важное. Он отвезет нас на ранчо, то самое, которое так полюбилось тебе. И проследит, чтобы мои родители и твой отец не попытались ускорить события и встретиться с нами, прежде чем я объявлю свое решение.
