работаем. Но ни в коем случае я не хочу унизить тебя, Саманта.
Она подозрительно взглянула на него.
— Это обещание?
— Будем считать, что это лучший ответ, который я могу тебе дать. — Его усмешка привела ее в ярость.
Ей нужен был совсем другой ответ. Но на сегодня она сумела добиться только этого, поняла Саманта.
Глава третья
— Саманта…
Она пошевелилась, лежа под одеялом. Он произнес ее имя так нежно, как делал это раньше, будя ее по утрам. Только через мгновение она осознала, что это не сон.
Саманта услышала его шаги, Макс подошел к кровати, и она почувствовала, что он стоит рядом с ней, почувствовала тепло его тела, и ее тут же охватило желание. Еще не проснувшись окончательно, Саманта инстинктивно была готова обнять его. А потом вспомнила, почему оказалась в этом доме. Заставив себя лежать неподвижно, она сумела замедлить дыхание, притворяясь спящей в надежде, что Макс поверит и уйдет.
Так и произошло. Через какое-то время Саманта услышала, как закрылась задняя дверь дома, и до нее донесся звук отъезжающего автомобиля.
Интересно, поверил ли он, что она спала? Теперь она уже не сможет заснуть. Она так хотела, чтобы он обнял ее. Желание вызвало у нее почти физическую боль, голод, который не скоро пройдет.
А что же Макс? Он был уже по дороге на станцию, где садился в поезд до Манхэттена, не подозревая о смятении, которое вызвал в ней. Он сейчас думал о работе. Если у него и возникло какое-то желание, он забудет о нем, как только увидит Эдну.
Эдна… Лучше не думать, но как заставить себя не думать об этом постоянно? Ей нужно думать совершенно о другом, у нее и так достаточно забот. Откинув одеяло, Саманта вылезла из кровати.
Когда через несколько минут она вошла в детскую, дочь как раз проснулась. Обхватив мать за шею, она радостно закричала:
— Мы все еще здесь!
— А где же, по-твоему, мы должны быть, дорогая? — выдавила из себя улыбку Саманта.
— В квартире. — Мордашка у Энни сразу погрустнела, и Саманта невольно почувствовала себя виноватой.
Крепко обнимая малышку, она зарылась подбородком в ее мягкие спутанные волосики.
— Да, мы здесь, Энни. Будешь кушать?
— Да!
— Тогда пойдем в кухню, и я приготовлю тебе завтрак.
Энни извивалась у нее в руках.
— А можно я поиграю с папочкой?
— Он уехал на работу.
— А потом он приедет?
Как беззащитен ребенок, горько подумала Саманта. А вслух сказала:
— Да, Энни, конечно. Пойдем вниз, крошка. Я сделаю тебе оладушки, хочешь?
Довольно взвизгнув, девочка побежала впереди нее вниз по ступеням. В кухне их встретила улыбающаяся Элен. Там было тепло, воздух наполнен дразнящими аппетит ароматами.
— Ласточка моя, — заворковала Элен, протягивая руки к Энни. — Скажи-ка мне, ты любишь горячие булочки? Я испекла целый противень булочек с черникой специально для тебя. И приготовила стакан молока. Будешь, Энни?
Моментально забыв об оладьях, которые ей обещала мать, Энни радостно закивала.
Элен обернулась к Саманте:
— А вам тоже булочки и кофе, миссис Андерсон?
Миссис Андерсон… Хотя Саманта и сохранила за собой фамилию мужа, но, услышав ее из уст экономки, была слегка ошарашена — она уже отвыкла от такого обращения. Решив не думать об этом, она улыбнулась и поблагодарила:
— С удовольствием. И, пожалуйста, Элен, называйте меня просто Саманта.
Она стала доставать чашки из шкафа, когда к ней подошла Элен и, забрав их, сказала:
— Вам не нужно делать это самой.
Саманта смутилась.
— Спасибо, Элен, но я привыкла делать все сама, пока не жила здесь.
— Но теперь вы вернулись, а это моя работа, — просто ответила ей женщина. И, посмотрев на Энни, тихо добавила: — Мы все так рады, что вы вернулись. Особенно мистер Андерсон.
Мистер Андерсон прекрасно обходился и без меня, насмешливо подумала Саманта. Вряд ли Элен известно о роли Эдны в его жизни. Хотя, если ее спросить, может, она и расскажет какие-то подробности. Неудивительно, если та оставалась здесь ночевать. Саманта не заметила никаких свидетельств этого, но Эдна могла просто убрать следы своего присутствия. Саманта все и так хорошо знала. Зачем спрашивать Элен?
К полудню она почувствовала какое-то беспокойство. Саманта уже привыкла к другому образу жизни. Будильник поднимал ее на рассвете. В будние дни она торопилась встать, собрать себя и Энни, чтобы отвезти девочку в детский сад и успеть вовремя на работу. В выходные были разные программы: после похода за продуктами и прочих домашних дел, если Макс не забирал Энни, Саманта шла с ней в парк или зоопарк или на один из множества праздников и парадов, проходящих на Манхэттене. Так или иначе, день у нее был заполнен. А пробыв здесь сутки, она не знала, чем себя занять.
— Я пойду работать, — сообщила она Максу вечером.
Он взглянул на нее, оторвавшись от кофе. Саманта опять решила подождать с обсуждением этого вопроса, который целый день обдумывала, до тех пор, пока Энни уляжется и заснет.
— Я думал, что ты договорилась.
— Да, но я все равно хочу работать. Пусть не на Манхэттене. Можно попытаться найти работу здесь поблизости.
— На целый день? — резко спросил он.
— Можно на неполный день.
— Мне это не нравится, Саманта.
— Извини, Макс, но мне все равно нужно работать.
— А как же Энни? — В глазах у него был странный блеск.
— С ней все в порядке. Утром звонили из детского сада. Ты, кажется, договаривался с ними еще до нашего приезда.
— Я думал, что ей захочется побыть с детьми, — объяснил он.
— Ты прав. Она такая общительная, любит играть с детьми. Но сначала я сама должна посмотреть, Макс. Если мне там понравится… тогда мы отдадим ее туда, и по утрам я буду свободна.
Макс раздраженно поставил чашку.
— Мне кажется, ты и так можешь занять себя.
У него всегда были консервативные взгляды на семейные отношения. Поэтому Саманту не удивило его сопротивление. Она твердо выдержала его недовольный взгляд.
— Чем же, по-твоему?
Макс наклонился к ней.
— Тем, чем занимается любая женщина в свободное время. Магазины, картинные галереи, кофе с подругами. Аэробика.
Саманта не могла сдержать улыбку.
