— Никогда не слышала о таком, — недоверчиво произнесла я.
— Ну, конечно, не слышала! Это совершенно новый продукт! — вставила мама, наливая ещё вина себе и папе.
— Им нужен коммивояжер в северном регионе. — сказал папа.
— Абсолютно натуральный продукт, изготовленный в соответствии с тысячелетними традициями, — выпалила мама, словно разучивая роль.
— Значит, ты будешь разъезжать туда-сюда и сбывать этот товар, да, пап?
— В магазинах товаров для здоровья, — кивнул он.
— А что если ты станешь колесить с полным фургоном этого «Вива…» как его там… и никто не захочет его покупать?
Папа явно пытался подыскать подходящий ответ, но мама успела первой:
— Этот препарат должен помогать людям, подверженным депрессии из-за недостатка солнечного света. А там, на севере, так темно! Бедные северяне…
— Но папа уже спешит на помощь… — брякнула я.
— Лекарство также улучшает общее состояние здоровья и повышает тонус, — произнес папа несчастным голосом.
— Можно мне немного этого «Вива…» как его там, — Я протянула руку, — кажется, мне будет полезно.
Но вместо того, чтобы дать мне целебного средства, папа встал и обнял меня. Казалось, его что-то тревожило. Возможно, он не особо верил в чудесные качества этого самого вива-препарата.
— А где ты будешь жить в поездке? — обеспокоенно спросила я.
— Наверное, в гостинице. А потом вернусь домой и буду отдыхать десять дней подряд.
— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — сказала я.
— Боже мой, — вздохнул он, — тебя же почти не бывает дома.
— Прости, — я села за стол вместе с родителями, — можно мне тоже немного вина?
Как это ни странно, мама без возражений встала, принесла для меня красивый хрустальный бокал и наполнила его почти до краев.
— За то, что мы втроем собрались за столом!— бодро произнес папа.
— И за то, что Лу тоже скоро вернется домой, — добавила мама.
— Когда? — спросила я после того, как мы выпили. — Когда вернется Лу?
— Сегодня я говорила с врачом. К Рождеству ее точно выпишут.
Я ничего не ответила. До Рождества было еще очень долго. Похоже, мама тоже не очень-то ориентируется во времени и плохо понимает, что будет скоро, а что не очень.
— А разве не опасно так много ездить на машине, когда на дорогах скользко? — сказала я.
— Может быть, и опасно, — отозвался папа, — надо действовать разумно.
— Постарайся так и делать!
Он кивнул.
— Ну конечно! Разум — самое важное, что есть у человека.
Я ждала, что он откашляется и сделает какое-то важное дополнение. Например: «самое важное после любви» или «после радости и желания делать то, что тебе нравится». А потом уже разум. На третьем месте. Но он ничего не добавил и не исправил, зато погладил маму по руке. Я почувствовала себя лишней, но не встала из-за стола, пока не доела тефтели и не выпила еще полбокала вина.
Кажется, они не заметили, как я ушла.
Спустя какое-то время я услышала, как они закрывают за собой дверь спальни. В такие минуты чувствуешь себя немного одиноко. Когда другие закрывают за собой дверь спальни.
Одиночество особенно плохо тем, что им ни с кем нельзя поделиться.
Некоторые вещи
Лу прописали новое лекарство. И называлось оно вовсе не вива-что-то-там. Но уже через пару недель лекарство отменили: видимо, оно слишком взбодрило Лу. Каждый вечер она бегала в солярий, пока чуть не спалила кожу. Накупила кучу вещей: одежды, косметики и дисков — даже не интересуясь ценой.
Но продолжалось это, как я уже сказала, всего пару недель, а потом Лу снова впала в спячку. Правда, не совсем. Теперь ее можно было вытащить из постели: позвать в кино или в кафе.
Но к морю ей больше не хотелось.
— Если мы поедем на то же место, то я там и останусь.
— Как это — останешься?
— В пещере. У паука.
Ее взгляд обратился в неведомую глубину, куда мне ни за что не проникнуть.
— Эй, — я забеспокоилась, — хочешь еще чаю?
Ее взгляд снова вернулся ко мне. Мы спокойно пли в кафе за круглым столиком у окна. Я налила »е еще