- Какова дата работы, которую ты только что процитировал?
- 1897 ГОД, МИСТЕР МЭР.
- Хорошо. Отключись и свяжись с аналитическим кольцом. Твои ресурсы для этой проблемы не потребуются.
Стрелка на измерителе тока на мгновение взметнулась вверх, пока подача энергии с питающих генераторов на машину Библиотекаря была отключена, затем так же быстро вернулась обратно. Джон не сразу приступил к осуществлению своего проекта. Из головы не шел этот странный, случайно принятый отрывок. Насколько он мог предположить, на Новой Земле еще оставались несколько 'неисправимых' Бродяг, но единственный, кого он хорошо знал лично, был Джон Амальфи. Сам-то он не испытывал тоски по былым временам, по периоду, в котором ему довелось жить, но едва ли мог забыть, что именно благодаря его плану была колонизирована Новая Земля. Четыре года напряженной работы, неожиданное открытие, что еще безымянная тогда планета была убежищем и вассалом известной группировки бандитов, именовавших себя Главными Межзвездными Торговцами. В родной Галактике их звали просто - 'Бешеные Псы'. Потребовалось совершенно очевидное, но жесткое решение, которое и было принято. Разгром 'псов' в битве при Проклятой Пустоши в 3948 году надолго освободил Амальфи от проблем и постоянной необходимости предпринимать какие-то экстраординарные меры.
Тогда он вдруг обнаружил, что совершенно не приспособлен к жизни в стабильном и законопослушном обществе. Цитата из работы Джеймса почти в точности подвела итог его мыслям о бывших Бродягах, которые раньше были его подчиненными, и их наследниках. Правда, нужно исключить из этого списка аборигенов планеты. Те считают проблемы самоуправления наиглавнейшими. Их можно понять. Они побывали в рабстве у Бешеных Псов.
Что ж, пошли дальше. Местные межпланетные линии не представляли серьезного интереса для Амальфи. Планеты Облака были очень похожи одна на другую, да и само по себе Облако - всего лишь 20000 световых лет в диаметре. Весьма удобно для организации единого административного центра. Но какое значение это имеет для человека, который давным-давно провел свой город-корабль через 280000 световых лет. Ему не хватало, в конце концов, не пространства, а самой нестабильности, хаоса, чувства движения к неведомой цели, непредсказуемости - всего, что может ожидать его в пути к неизвестной планете и на ней.
И еще, долголетие ныне висело над ним, как проклятие. Продленная до бесконечности жизнь была необходимой для общества Бродяг. До открытия антинекротика в начале XXI века межзвездные полеты, даже при наличии спиндиззи, считались физически невозможными. Галактические расстояния были слишком велики для короткого века человеческого. С другой стороны, бессмертие в обществе без потрясений столь же не интересно для такой личности, как Амальфи, как жизнь электролампочки. Джон и ощущал себя такой лампочкой, которую ввернули в патрон и забыли включить.
Тем не менее, большинство Бродяг, как казалось, смогли принять такое положение вещей. В особенности молодежь. Они могли себе позволить тратить годы на долговременные исследования, результаты которых вряд ли можно ожидать раньше, чем через пять столетий, а то и больше.
Вот, к примеру, есть крупная исследовательская группа, упорно работающая на Новом Манхэттене над общими проблемами антиматерии. Мозгом этих изысканий служил доктор Шлосс, экс-хрунтанский физик, который оказался на борту города еще в 3602 году в качестве беженца после уничтожения Герцогства Горт, последнего живого полипа прекратившей существование Хрунтанской Империи. Административное управление проектом сосредотачивалось в руках относительно молодого человека по фамилии Кэррел. Он еще не так давно был вторым пилотом города и дублером городского управляющего. Ближайшей целью проекта, как утверждал Кэррел, были теоретические исследования структур, возможных для атомов антиматерии. Но ни для кого не являлось секретом, что большинство молодых людей в группе, при активной поддержке Шлосса, надеялись достигнуть настоящего создания не простых химических соединений - этот вопрос можно было решить в несколько недель. Они хотели сотворить реальный видимый предмет, полностью состоящий из антиматерии. Амальфи подозревал, что на этом невообразимо взрывоопасном предмете они смогли бы написать краской из той же антиматерии: 'Noli me tangere' [не тронь меня (фр.)].
Все это, без сомнения, очень хорошо. Но у Амальфи совершенно не было шансов принять участие в этом проекте. В конце концов, он не ученый. Конечно, у него была возможность просто покончить с жизнью. Он не был неуязвим в полном смысле слова и тем самым бессмертен по-настоящему. Бессмертие - просто ничего не значащее слово во Вселенной, где фундаментальные законы, будучи стохастическими по природе, не позволяли никому избежать случайностей, и где жизнь, несмотря на возможность ее продления, была по сути лишь небольшим разрывом в сети Второго Закона Термодинамики. Однако мысль о самоубийстве никогда не приходила на ум Амальфи - не его образ мышления. Хотя сегодня как никогда он чувствовал себя на подъеме. Отчаяния как не бывало. Скорее всего, он просто до ярости был раздосадован скукой, слишком привычным образом мышления и эмоциональными приоритетами, выработанными в нем тысячелетиями. Он просто не мог привыкнуть к одной планете и одному типу социального порядка. Тут уже совершенно не имело значения, насколько он прекрасен или отвратителен. Тысячелетие постоянных скитаний из одной культуры в другую выработало в нем огромный наступательный порыв, который, как теперь ему казалось, непреодолимо тянул его вперед к стене с надписью 'В НИКУДА'.
- Амальфи! Так значит, это ты. Я должен был это предугадать.
Амальфи щелкнул кнопкой 'пауза' и резко развернулся в кресле. Он сразу узнал этот голос. Сколько веков он слышал его. А впервые он прозвучал для Амальфи примерно в 3500 году, когда город принял на борт своего владельца. Шеф астрономической секции. Обманчиво мягкий маленький человечек, раздражительный с трудным характером. Он на деле никогда не был тем главным астрономом, в котором город действительно нуждался. На этом посту требовался человек, способный достаточно часто продираться сквозь массу суровых испытаний и не быть при этом обмененным Отцами в другой город Бродяг (когда такие обмены еще практиковались).
- Привет, Джейк, - вздохнул Амальфи.
- Привет, Джон, - произнес астроном, с любопытством посматривая на открытый пульт. - Хэзлтоны как- то говорили мне, что я смогу тебя найти именно здесь. Но, признаюсь, я позабыл об этом, когда собирался прийти на эту старую посудину. Я хотел попользоваться вычислительной секцией, но так и не смог войти - машины все сновали туда-сюда без остановки на своих рельсах, словно стая обезумевших двухсоттонных балерин. Я было подумал, что это кто-то из мальчишек сюда залез. Ну, и что ты замышляешь?
Замышляешь... Весьма точно сформулированный вопрос. В такой форме Амальфи даже не осмеливался задать его себе. Ответь он Джейку честно про свой проект по анализу передач из Галактики, даже это было бы отмазкой от ответа самому себе. Не то чтобы Джейка волновали такие проблемы. Просто любая попытка ответить на этот вопрос привела бы Амальфи в тупик. И он произнес:
- Честно, не знаю. Просто возникло желание снова побродить здесь. Мне не нравится видеть, как наш корабль ржавеет. Я ведь до сих пор продолжаю считать, что он еще может принести пользу.
- Ну, да, - согласился Джейк. - Где ж еще на Новой Земле, да и во всех Магеллановых Облаках, взять компьютеры уровня Отцов Города. Я частенько обращаюсь к ним со сложными проблемами. То же самое, насколько мне известно, делает и Шлосс. Помимо всего прочего, Отцы Города владеют огромным количеством информации. Многим здесь она практически недоступна. Они, безусловно, стары, но по- прежнему достаточно быстродействующи, и их вполне можно использовать для решения некоторых задач.
- Мне кажется, здесь скрывается нечто большее, - сказал Амальфи. Город всегда был могущественным, да и остался таковым. Главный реактор проработает еще как минимум миллион лет. И некоторые из спиндиззи должны находиться в работоспособном состоянии. Проблема только в том, чтобы найти причину, из-за которой нам потребуется вся подъемная сила, сконцентрированная там внизу, в трюме.
- А зачем это нам? - спросил астроном без тени интереса в голосе. Все это уже в прошлом, и с этим покончено.
- Неужели? Позволю себе усомниться, что такая сложная и совершенная машина, как наш Город, может когда-нибудь стать ненужной. И я не имею ввиду косвенное использование, типа консультаций с Отцами Города или подключения к реактору ради энергии. Город создавался для полета и, клянусь Господом, он должен летать.
