- Пошел ты нах..! Говно у вас - вот вам и убирать!
Дежурный по пятой спорить с ним не стал и поспешил обратно вниз, разряжать эмоции на своих дневальных.
Даже в этой сложной ситуации Шура не растерялся - взял и заколотил проклятую кабинку гвоздями и таким образом наряд благополучно сдал.
Кроме наряда по роте девять рот полка и рота разведки поочередно заступали в наряд по полку: кухня, уборка в учебных классах, в штабе полка, спортивном зале и еще караул по охране различных объектов, короче - работа везде в хозяйстве части.
Самым сачковым считалось попасть в караул. В карауле только стоят у объектов с автоматами и по сторонам поглядывают. Автомат доверяли не каждому - только самым достойным, тем, кто больше приглянулся сержантам. Соответственно, я туда ни разу не попал, зато меня всегда распределяли на кухню.
Наряды по кухне были особенно напряженными, поэтому все старались придерживаться обратного правила: 'поближе к начальству, подальше от кухни'. Сюда требовалось человек сорок. Тут мы не просто бегали, а буквально 'летали' тудасюда - ведь недаром десант еще называют 'крылатой гвардией'. С самого утра мытье посуды, протирка столов, 'принеси то - отнеси это'. И надо не просто выполнить, а все сделать бегом, на пределе возможного. И так целые сутки. Благо за всеми неусыпно следит дежурный по столовой сержант, который постоянно помогает куркам преодолевать их врожденную лень и неохоту. Обычно сразу после наряда по кухне пять-шесть курков, с распухшими и затекшими синевой ногами, прихрамывая, ковыляют в полковой медпункт.
Но даже на кухне было самое проклятое место - это варочная: мрак сколько работы и летаешь все сутки без передышки. Тут всем заправляли чрезвычайно требовательные и строгие повара-десантники. Зачастую повара давали /./`.!.' bl вкус кулака еще задолго до того, как совершится проступок. И их понять можно - работы в варочной навалом, каждый раз отрываться, чтобы дать ускорение - время терять, лучше подкинуть всем наперед, за все будущие грехи сразу.
Четырех курков, заступающих в наряд по варочной, повара первым делом выстраивают в ряд и проводят короткий инструктаж:
- Работы здесь - х..ева куча: котлы чистить, полы мыть, кафель на стенах протирать - все должны делать без напоминаний! Шланговать будет некогда! Что скажем: нарезать, перемешать, почистить - исполнять надо быстро! Сказал - уже улетел! Чтоб мы не видели, как вы перекуриваете или стоите без дел. Боевую задачу уяснили?
И если курки недостаточно энергично отвечают: 'Так точно! Уяснили!' - или пытались шутить, как то случилось, когда наши заступили в наряд в самый первый раз, повара тут же кулаками и пинками настраивают их на деловой лад. Сразу становилось очевидным, что повара терпеть не могут, когда им возражают. И мы, чтобы понапрасну их не волновать, уже и не заикались, что офицер на разводе строго- настрого запрещал нам помогать поварам в приготовлении пищи: ни резать, ни чистить продукты - а только убирать помещение.
Самый пик нагрузок приходился на время приема пищи мы еле успевали делить и раздавать порции взводным. А когда солдаты, набив желудки, уходят, начинается уборка и подготовка к следующему приему пищи. Все это, опять же, происходит в бешеном темпе.
Как-то навожу порядок в варочном туалете, как подлетевший повар командует:
- Бросай тряпку! Марш рис промывать! Быстро!
На секунду я замешкался:
- Щас, только руки схожу помою.
Лицо повара перекосилось:
- Ты что, глухой? Или повторить надо?!
На ходу закатав рукава, я бросился к чану и начал руками, которыми только что убирал отхожее место, перемешивать в воде рис. После этого я мог вполне грамотно объяснить, почему иной раз пища отдавала чем-то нехорошим.
Был случай, когда мы пили чай и не могли разобрать отчего у него такой странный 'аромат'? Верный ответ был найден на дне котла, когда все уже насладились чаепитием вычерпав все, там обнаружили самую обычную половую тряпку.
Утонченных гурманов среди рядового состава быть не могло. С аппетитом и вкусно офицеры кушали дома или в отдельной офицерской столовой. Нас же, не припомню, чтобы баловали апельсинами или рыжиками в сметане. Большие физические нагрузки приучали солдат поглощать любую пищу независимо от вкусовых качеств - лишь бы ее было побольше.
В одной из комнат варочной - в мясной - на крюках висели замороженные коровьи и свиные туши. Их снимали, рубили на части, и на цинковом столе мясо резали на куски. Разделать несколько туш - дело долгое, поэтому часто повара просто запирали в мясной комнате двух-трех курков, взятых на подмогу из зала, на всю ночь, а ключи уносили с собой. В мясной было так холодно, что приходилось работать вовсю, чтобы хоть как-то согреться. Всю ночь напролет из-за закрытых дверей доносились стук топора и лязг ножей. А под утро они начинали колотить сапогами в дверь:
- Откройте! Мы все сделали!.. Замерзли, сил нет! Открывайте!!
Так однажды они ломились и кричали часа два, пока не подошел повар с ключами и ни выпустил их из холодного заточения.
СВИНАРНИК
Как это ни странно, но единственный день в учебке, о котором у меня сохранились добрые воспоминания, был связан именно с нарядом по кухне. Точнее, при распределении кухонных работ меня направили на подмогу полковому свинарю. Поначалу, полагая, что там меня ждет самая неблагодарная работа, я было встрепенулся:
- А почему меня? - к тому же я знал, что сержанты, бывало, подопьют и идут 'п..дить свинаря'. Для них это мероприятие считалось почетным делом. Стало быть, так заодно и мне могло 'прилететь'.
- Молчать! Делай что приказывают! Вон стоит свинарь. Марш к нему в распоряжение! Бегом!
- Есть! - и я помчался к полковому свинарю - постоянно работающему в свинарнике десантнику. Он оказался спокойным и дружески настроенным парнем. Вдвоем мы подтащили и загрузили на телегу сорокалитровые бидоны с пищевыми отходами. Уселись. Свинарь тронул поводья:
- Но-о! Пошла, - лошадка двинулась, и мы, мелко трясясь и покачиваясь на телеге, неспешно покатили к свинарнику.
В свинарнике содержалось около полусотни свиней. Не умолкая ни на секунду, они хором хрюкали и, в ожидании еды, толкались у лоханок. Стоило включить свет, как я отступил назад: по полу, по корытам, по спинам свиней бегали сотни крыс; они забивались в щели в деревянном полу и стенах; исчезали и вновь появлялись в темных углах, но, предвкушая скорую кормежку, далеко не отходили. Переждав немного, чтобы дать им разбежаться, мы начали разливать по лоханкам привезенные дары столовой.
Еде здесь были рады все: взвыли от восторга и закрутились бешеным облаком вездесущие мухи; зачавкали хрюшки, поглощая долгожданные яства. Обрадовался и я, узнав, что делать пока больше нечего и можно поспать до завтрака.
Да, со старшим мне явно повезло! Мы на равных говорили и вместе работали. Если не требовалась моя помощь, он меня вообще не тревожил. Вот это был настоящий выходной! Солдат спит - а служба идет!
Я затопил буржуйку, накидал побольше телогреек в кучу и зарылся в них. В печке потрескивали дровишки, я засыпал и в блаженстве думал:
- Вот повезло-то, прямо праздник какой! Сейчас на кухне все шуршат и всю ночь будут летать, а я уже отбился.
Настроение было отличное и я размечтался: - Вот если бы было возможно заснуть так на два года. Лечь и проспать все два года вместо армии!.. Только состаришься на пару лет - и все. Подумаешь - невелика потеря. Зато открываешь глаза - а уже домой пора!.. Да-а! Много бы я за это отдал! Был бы у меня хоть миллион - отдал бы не глядя! Лишь бы не вариться в этом аду!
СВИДАНИЯ
