прогневал!..
— Пива, что ль, лишку выпил? — невинно поинтересовался Браннбог.
На самом деле в Ардии слышали об этой истории — Горыня, в пьяном угаре, поспорил, что сдвинет с места угол княжеского терема — и принялся за дело как раз тогда, когда у князя Владигора были важные гости.
— Было дело, — признал Горыня, вновь испуская могучий вздох. — В худшую это кару мне — сидеть здесь сиднем.
— А что, воевода, — заговорил Тинн, — неужто ты нас одних так-таки и отпустишь до столицы, до войска люденского?
— А что ж это я не отпущу? Князь-то Трор нам не чужой, чай, — взревел Горыня.
— Но остальных же ты не знаешь, а, воевода? — настаивал Тинн. — Кому же, как не тебе приглядеть за нами в дороге… до самых полей ратных?
— А, вон ты куда ведешь! — расхохотался Горыня. — И то верно, спасибо за совет. Сразу видно доброго человека.
Утром, едва рассвело, Горыня с двумя своими дружинниками отправился вместе с отрядом к столице. В дороге Грэма занимала одна загадка: ещё ночью, едва они пересекли границу, он заслышал какой-то тихий, но вполне внятный плеск, как если бы где-то не так далеко текла большая река. Но по карте реки здесь не было, а до Владены, как помнил Грэм, было ещё далеко. Он ожидал, что они вот-вот выедут на берег этой пока ещё невидимой реки, и тогда он спросит о ней. Но они ехали и час, и другой, и плеск все так же не умолкал, а реки нигде не было видно. Наконец, Грэм решился спросить:
— Браннбог, а с какой это реки доносится плеск? Я её нигде не вижу. Ведь до Владены ещё далеко, верно?
— А, ты слышишь, — отозвался Трор. — Что ж, так и должно быть — ведь ты наполовину ольск.
— Это, княжич Грэм, — пробасил Горыня, — наша Ра плещет.
Вот будет полудень, сам увидишь. Раз слышишь, то и видеть должен.
— Ра — это та небесная река, что видна над Люденой? — спросил Грэм. — Мне говорили о ней, но называли иначе — Стиа.
— По-каттор-хатски — Стиа, а по-нашему — Ра, — отвечал Горыня. — Да каттор-хатцы-то её и не видят, с наших слов и знают о ней.
— Маги видят, — коротко возразил Трор.
Когда настал полдень, Грэм, как предсказывал Горыня, увидел в небе не так высоко большую тихую реку. Течение её было столь покойным, а ширина столь великой, что река больше походила на озеро, и все же она текла — Грэм это знал. А на том берегу виднелись такие же поля и леса, и такие же люди, как здесь, в Людене, были заняты теми же делами — пахали землю, куда-то шли по своим делам или отдыхали, спрятавшись в тени деревьев от зноя. Это-то и было чудом Людены — река Ра и её заречная сторона, видимая только в Людене и больше нигде во всей Анорине.
По словам Вианора, в заречье Ра жили предки люденцев, и все чудо было в том, что эта дверь всегда была приоткрыта в обе стороны. Видеть Ра и её заречье могли не только люденцы, а ещё ольски, которые, по словам самих люденцев, были с ними в отдаленном родстве, и конечно, многие маги. И больше того — в лихую годину небесная рать пращуров переходила Ра и выручала люденцев на поле брани. Соседи Людены — и Куманчир, и Туганчир, и Кардос — на себе испытали это оружие. Вианор рассказывал, что это же небесное воинство было впереди, когда народ Людены впервые ступил на берег Анорины — они, как многие до них, пришли сюда откуда-то из-за моря. Тогда люденцы шли с юга на север и едва не дошли до Атлана, но после тяжелейшей шестидневной битвы заключили вечный мир с народом Анорины. Большая часть люденских родов отступила на юг, но многие остались в нынешнем Ардосе, образовав там свое королевство — вот почему и по сию пору Ардос и Людена считались в родстве, хотя все же Ардос много чего понабрался от соседей, Кардоса и Анорины.
Меж тем Горыня приподнялся в седле, приставил ладони ко рту и закричал во все богатырское горло:
— Эй, родичи заречные! Деда моего, Славко, нет ли близко? Передайте — внук его, Горыня, поклон шлет!
И Грэму показалось, что люди в заречье Ра услышали богатырский клич — какой-то могучего сложения рыбак выпрямился в своей лодке и уставился куда-то вдаль, прикрыв глаза от солнца.
— Вот она, наша Ра, — пророкотал Горыня, — небесная наша Людена. А ты, боярин, — он обратился к Тинну, — видишь ли чего?
Тинн отрицательно помотал головой.
— Во мне нет крови ольсков, как в нашем принце. И я не маг. Но плеск я как будто слышу.
— Ну? — удивился Горыня. — Так, поди, в тебе люденской крови толика есть?
— Все может быть.
— Я вот думаю, — повернулся Горыня к Трору, — помогут ли нам на сей раз пращуры наши или так обойдемся? Говорят, у степняков сила нынче не гораздо великая.
Трор кивнул:
— Степь на грани раскола. Барситы давно не в ладах с другими родами. Этот поход, можно сказать, попытка избежать междоусобицы.
— Так-то оно так, только здесь ещё и чужая рука, — вставил Тинн. — Не сам Черный Сэпир, так кто- нибудь из Кардоса мутит воду.
— Это тоже верно, — вздохнул Горыня. — До чего же срамной народ, эти друиды! Слова от души не скажут, все кривда. С виду так они ни при чем — кочевники-де сами на нас напали. А по-настоящему, так одна за всем рука — Черного Сэпира, будь он неладен!
Ближе к вечеру они переправились через Владену, и тут разжились новостями. Князь Владигор уже выступил навстречу войску Куманчира из столицы, но по всей Людене ещё продолжался сбор ополчения — ожидалось, что степняков могут поддержать туганчирцы Нейаны, а против обеих ратей сразу войска князя было недостаточно. Горыня, Трор и Тинн держали совет, где вероятней всего князь Владигор даст сражение куманчирцам, и решили, минуя столицу, взять западней.
У той же владенской переправы произошло кое-что загадочное. Паромщик, присмотревшись, спросил Трора, не он ли будет князь Бранибог — так, на свой манер, здесь все называли Трора.
— Верно, а почему ты спрашиваешь? — отвечал ему Трор.
— Так ждут уже вас, на берегу-то, — сообщил паромщик. — Конскую подставу прислали твоему отряду.
И верно, на том берегу двое табунщиков из Каттор-Хата подогнали к ним шестнадцать великолепных каттор-хатских лошадей, как раз по скакуну на каждого, включая и Горыню с его дружинниками. На все расспросы о том, чья эта подстава, каттор-хатцы твердили, что знать ничего не знают, им велели пригнать лошадей — они пригнали, и на том их служба кончается.
— Дар Вианора, ты думаешь? — спросил Грэм.
— Может, и Савиена, — отвечал Трор. — Главное, что вовремя. Теперь о-двуконь поскачем — самое то, чтобы поспеть.
А весь следующий день была утомительная беспрерывная скачка. Но все держались — держался и Грэм. И ещё не зашло солнце, когда они въезжали в лагерь князя Владигора.
Князь приветствовал Трора сердечно, но просто и сразу позвал на совет — казалось, Браннбог только вчера отлучился по какому-то делу, и вот, снова вернулся. Впрочем, Трор наверняка уже был в Людене с тех пор, как они с Вианором и всей компанией добрались до Ардии, а возможно, его дорога и не раз пролегла через Людену. Как-никак, он сам был из княжеского рода по матери, и в пути его не раз окликало множество знакомцев.
Что до Горыни, то князь было грозно взглянул на опального богатыря, но когда тот забормотал сбивчивые объяснения, Владигор лишь махнул рукой и наказал Горыне идти в полк левой руки под начало Дубовала. Туда же направили и отряд Тинна с Грэмом вместе. Грэм так устал, что был только рад тому, что не должен вместе с Трором заседать в военном совете. Он даже не слышал, как в палатку пришел Трор — спал мертвым сном к тому часу.
