— Ты — Грэм Сколт, сын Бойтура и Южаны? — уточнила эта говорящая голова.
— Да, благородные гуингмы, вы верно меня назвали.
Снова послышалось ржание, и глаза вокруг Грэма исчезли, но зато говорящий с ним конь вышагнул из завесы полностью.
— Здравствуй, принц Грэм, — произнес конь. — Меня зовут Крупное Копыто. Пойдем, я отведу тебя.
Грэм не стал спрашивать — куда, но просто пошел рядом с этим конем, беседуя на ходу. Как можно было догадаться, Крупное Копыто немало знал про Анорину, так что Грэму не пришлось особо рассказывать о себе. Зато его подробно расспросили про соседку, как её называл гуингм, — выяснилось, что здесь о мире феи лазурного солнца почти ничего не знают. Наконец, Грэм решил, что пришел черед и ему узнать кое- что.
— Крупное Копыто, а могу я спросить кое-что?
— Можешь, но только я не обещаю, что отвечу, — и Крупное Копыто громко заржал, очевидно, считая свой ответ удачной шуткой. — Если твои вопросы о нашем мире, то лучше не спрашивай.
— Но хотя бы вот это, — настаивал Грэм. — Кто у вас играет на той трубе или свирели, что слышится там, в мире лазурного солнца?
— А, это, — небрежно отвечал конь. — Это не у нас, принц Грэм. Это звучит труба Астиана.
— Чья труба?
— Астиана.
— А он кто — музыкант?
Крупное Копыто насмешливо фыркнул.
— Астиан — это мир. Это всем известно. А уж ученик Вианора, — конь покосился на Грэма, — подавно это должен знать.
— А Вианор — здесь, в вашем мире? — поспешил спросить Грэм.
Гуингм вновь фыркнул:
— Конечно, нет! Вианор — у вас, в Анорине!
— Но… тогда почему ваш мир — его мир, Вианора?
— Как почему? — удивился Крупное Копыто. — Но ведь это Вианор уговорил нас переселиться сюда. Разве ты не слышал его историю? Он ведь рассказывал — там, в Анорине, нам грозила смерть, но Вианор спас нас.
Грэм растерялся.
— Ты говоришь про падение в Гачанскую Бездну? — уточнил он.
— Да нет же! — возмущенно всхрапнул конь. — Не про падение, а про падеж, падеж от эпидемии, о неразумнейший из всех принцев!
Грэм вспомнил рассказ Вианора о его ученичестве у Савиена — и история с лошадьми ему представилась совсем по-другому.
— Крупное Копыто, — наконец спросил Грэм, — а ты выведешь меня в Анорину?
— О нет, туда для тебя двери нет.
«Твой путь будет долгим», — припомнил Грэм слова хозяйки лазурного мира — да, похоже, так и есть.
— Но вы сможете хотя бы передать Вианору, что со мной… что я был у вас?
— Он знает, — коротко отвечал Крупное Копыто. — Все, мы пришли, принц Грэм. Было очень, очень приятно познакомиться.
Грэм не успел попрощаться — в одно мгновение Крупное Копыто исчез среди цветных струящихся пятен, а следом столь же стремительно все эти цветные пятна стянулись в точку и пропали, как никогда не бывали. Только ржание ещё слышалось в воздухе — воздухе уже иного, нового мира.
Сравнительно с предыдущим он бы куда привычней — в нем с голубого неба светило обычное желтое солнце, но природа была не той, что в Анорине — гораздо пышнее, буйно цветущая, она походила, по рассказам, на джунгли Очаки или Увесты. А прямо перед Грэмом, под южным огромным деревом, стоял богатырского сложения человек и пристально разглядывал Грэма. Его лицо показалось Грэму знакомым.
— Дэмдэм! Как я рад видеть тебя!
— Просто Дэм, — уточнил богатырь. — Дэм Гра, к вашим услугам.
— Дэм Гра? Значит, я не в Анорине?
— Нет. А ты оттуда?
Грэм всмотрелся в черты Дэма Гра — он очень, очень походил на Дэмдэма, и все же были отличия: этот Дэм был не так густ волосом и темнее лицом, чем анориец. Если уж сравнивать с быками, то Дэм Гра напоминал скорее буйвола, чем зубра, и надо сказать, к тропическим зарослям это подходило больше.
— Да, я из Анорины, — подтвердил Грэм. — Желаешь ли ты выслушать мою историю?
— С великой охотой, — откликнулся родич анорийского богатыря.
И Грэм, как в замке лазурной феи, поведал все от начала до конца, включая свое путешествие по миру Вианора.
— Значит, там, в Анорине, до сих пор живет мой брат? Так, так, — раздумчиво проговорил богатырь.
— Ты хочешь что-нибудь передать ему?
— Пожалуй, что нет. Я сам навещу его. Я понимаю так, принц Грэм, ты торопишься попасть домой?
— О, да!
— Тогда пойдем.
Без лишних слов Дэм Гра поднялся со своего места и пошагал сквозь заросли. Грэм едва поспевал за исполином, и тут уж было не до расспросов, хотя узнать Грэму хотелось многое. Но, по-видимому, Дэм Гра был не особенно расположен к разговорам — он знай ломился сквозь джунгли. Они прошли не менее часа, жара стала спадать, растительность — редеть, и Грэм мог разглядеть, что они взбираются куда-то в горы. Еще полчаса они поднимались по склону — и вдруг — не стало и Дэма Гра.
Зато вокруг Грэма очутилось великое множество детей лет шести-восьми, мальчиков и девочек. Они гурьбой побежали куда-то, увлекая с собой Грэма, и он пустился бежать вместе с ними. Дети были не совсем обычные, волшебные — Грэм решил бы, что это ольски, так все они светились от радости, так были свободны от всякой порчи и темноты, так легки на ногу, но эти дети, в отличие от ольсков, говорили, как обычные анорийские ребятишки, они кричали и смеялись на бегу.
И внезапно Грэм осознал, что и его коснулось какое-то необычное превращение — он был одним из этих детей, мальчишкой тех же лет, он бежал наперегонки со всеми и что-то вопил от радости, и никогда ещё ему не было так весело, как теперь. Казалось, он видит какой-то сон — мимо проносились то долы, то холмы, показывались и исчезали здания, дороги, поля, леса, но ему некогда было разглядывать их получше. И лишь один раз, когда показалась какая-то большая, очень длинная и какая-то особенная дорога с путниками на ней, Грэм на миг сумел средоточить свое внимание. Он вгляделся в четырех путников на дороге — и с изумлением осознал, что это Вианор, Трор, Дуанти и он сам, — все они шагали куда-то вдаль по той странной дороге. Они были как будто бы очень близко, чуть ли не в двух шагах — и в то же время, невообразимо далеко.
— А что это за дорога? Куда она ведет? — спросил Грэм своих спутников.
— К Астиану, к Астиану! — со смехом отвечал ему хор детских голосов.
Так они пробежали ещё целую вечность, и затем наконец перешли на шаг. Грэму показалось, что он открыл ещё одну дверь — мир стал как бы сумеречным, не то чтобы темным, но как бы не таким чудесным и не таким беззаботным. А дети стали мало-помалу расходиться — от их общей веселой кучи отделялось то двое, то трое, то целая компания и уходила куда-то по своим делам и по своим дорогам.
Вскоре Грэм обнаружил, что их осталось только трое — он сам и две девочки, удивительно похожие одна на другую. Все они, трое оставшихся, были
Перевал был неширок и тянулся вдоль коричневой довольно высокой скалы. В её камне было
