больше».
Наконец герцог молча протянул ей руку. Мысль о том, что этот красивый элегантный мужчина скоро станет ее мужем, до сих пор не укладывалась у нее в голове. Как только любопытные слуги остались позади, Мелисса спросила дрожащим голосом:
– В-вы… не передумали, ваша светлость?
– Нет, не передумал, – глубоким, звучным голосом ответил герцог. – Не бойся, Мелисса. Я уверен, что мы поступаем правильно.
Мелисса инстинктивно сжала его руку.
– Вы не рассердитесь, если я… если у меня не сразу все получится?
– У тебя все получится, – ответил герцог. – Но, даже если ты в чем-то ошибешься, я не рассержусь.
– Я… я все еще немного вас боюсь, – призналась она, робко поднимая на него глаза.
– Надеюсь, скоро ты убедишься, что бояться нечего, – ответил герцог.
Помолчав, он добавил с улыбкой:
– Если уж на то пошло, это я должен тебя бояться! Как я убедился, ты умеешь настоять на своем!
– Только в том, что касается Черил, – быстро ответила Мелисса.
– И твоего собственного брака.
– Да, верно, – согласилась Мелисса.
У дверей часовни герцог вдруг остановился.
– Мелисса, еще не поздно передумать, – сказал он таким странным голосом, какого Мелиссе до сих пор слышать не приходилось. – Если брак со мной тебя пугает, ты вправе отказаться. В таком случае я спрячу тебя так, что Дэн Торп в жизни тебя не найдет. Я не хочу воспользоваться твоим затруднительным положением.
Мелисса подняла вопросительный взгляд.
– Вы… вы действительно хотите этого брака?
– Я спрашиваю, чего хочешь ты, – ответил герцог. – Что касается меня, я действительно хочу на тебе жениться. Мелисса, я хочу, чтобы ты стала моей женой!
Молчание длилось недолго. Рука Мелиссы в руке герцога слегка дрожала, но голос звучал твердо и уверенно:
– Ваша светлость, я тоже очень хочу стать вашей женой!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Мелисса открыла дверь часовни и заглянула внутрь. В часовне никого не было.
Цветы, украшавшие церковь на свадьбе Черил, были убраны, только у алтаря, распространяя благоухание, еще стояли в высоких вазах цветущие лилии.
Мелисса приблизилась к алтарю и опустилась на высокую резную скамью – здесь всегда сидел герцог во время службы.
Несколько минут Мелисса молча смотрела на прекрасный алтарь, вспоминая, как совсем недавно поклялась здесь в любви и верности. Вскоре губы ее беззвучно зашевелились.
– Благодарю тебя, Господи, – молилась Мелисса, – за то, что Ты спас меня от Дэна Торпа и позволил стать женой герцога. Помоги мне сделать его счастливым! Не знаю, как это сделать; но я хочу, чтобы он забыл все, что ему пришлось испытать, и снова стал так же счастлив, как в молодости, на том портрете… Пожалуйста, Боже, помоги ему… и мне.
Слова молитвы шли из самых глубин ее сердца. Снова и снова вспоминался ей вчерашний разговор с мужем.
…За ужином Мелиссе показалось, что герцог оживлен более чем обычно. С каждым днем, проведенным с ней, он как будто оттаивал, становился мягче и доступнее. После ужина супруги, как обычно, перешли в салон: герцог сел в свое излюбленное кресло, а Мелисса, вместо того чтобы, как в прежние времена, сесть напротив, устроилась на ковре перед камином, и пышная зеленая юбка окутала ее ноги красивыми складками.
Стояла середина мая, но после захода солнца во дворце становилось прохладно, и в мраморном камине, сделанном для этой комнаты по особому заказу, весело трещал огонь.
Несколько минут Мелисса молча следила за пляской огненных языков – и вдруг, как-то сам собой, у нее вырвался вопрос:
– Скажи, почему ты тогда не женился на леди Полине?
Мелисса спохватилась, когда почувствовала, что вопрос ее коснулся больной темы. Должно быть, герцог не станет отвечать на него.
– Кто это тебя просветил? – спросил он после паузы.
– Миссис Мидоуз, когда впервые показывала мне покои дворца, рассказала, что ты был помолвлен, – ответила Мелисса. – Я часто гляжу на твой портрет у меня в спальне. На нем ты выглядишь таким веселым, счастливым… Почему же ты… так изменился?
Мелисса почувствовала, что герцог напрягся, и поспешно добавила:
– Прости, я не должна была… Я не имею права спрашивать…
– Ты моя жена, – медленно ответил герцог, – и имеешь право знать обо мне все. Я расскажу тебе об
