- Можно. Но тогда снимки надо подписывать.
- Как это?
- Очень просто. Снимаешь, например, школу - и подписывай: 'Школа'. Снимаешь своего друга Харлана - и подписывай: 'Харлан'. А иначе не узнаешь.
Вовка засмеялся.
- Нет, мне это не подходит. Мне надо научиться быстро, но чтоб не подписывать.
- Ну, что ж, можно и так. Если, конечно, очень захочешь и если хватит терпения.
- Еще как хватит! - уверенно сказал Вовка.
- Тогда договоримся так: ты посещаешь все занятия кружка, а вдобавок я дам тебе еще пару книг по фотоделу. Изучай. Что неясно спрашивай.
Вовка поблагодарил и спросил, когда можно взять книги. Юрий Михайлович снова посмотрел на него с интересом и улыбнулся:
- А ты напористый, я вижу.
- Ну, а чего тянуть? Учиться так учиться.
- Хм. Не замечал раньше у тебя такого рвения. И, признаться, приятно удивлен... А книги можно взять хоть сегодня.
С этого дня у Вовки появилось новое занятие, и надо сказать, что относился он к нему весьма старательно. Фотоаппарат он на всякий случай держал подальше от дедовых глаз, а то начнутся всякие 'зачем' да 'откуда'. Если за учебу дед гонял Вовку не очень, то воровства и вообще всякого проявления непорядочности терпеть не мог.
* * *
В очередной записке Ассистент запрашивал: 'Сообщи, какой иностранный язык ты изучаешь'. Вовка удивился: зачем нужны такие сведения? Может, заполнить какую-нибудь анкету? Хотя, если разобраться, вопрос правильный. Разведчику надо знать иностранные языки. Но как знает их Вовка? А никак. Ноу, ит из нот. Двойка у него за четверть по английскому.
Он огорченно вздохнул. Хорошо хоть, что об оценках Ассистент ничего не спрашивает, а просто: 'Сообщи, какой язык...' Сообщить-то можно. И даже сегодня, не откладывая.
... Но, раздумывая над запиской, Вовка кривился недаром. Он чувствовал, что на этом дело не кончится, и не ошибся. Следующее задание было такое:
'Напиши детальную автобиографию на английском языке. Сообщи также все о родственниках'.
Вот это заданьице! Все равно, что сфотографировать обратную сторону Луны. Лучше бы задал что- нибудь на сообразительность. Например, тайник хороший подыскать или выследить кого-нибудь.
Правда, о родственниках писать ему много не придется: у него один только дед. Тут ему, конечно, малость повезло. Хотя, с другой стороны, какое это везение? Лучше бы у него была мать, а написать о ней он как-нибудь бы постарался. Мать он помнит хорошо: добрая была, спокойная такая, и его любила. А каким был его отец, Вовка не представлял, потому что даже фотографии его в доме не имелось.
Однако надо думать о задании - с какого конца к нему подступиться? Ясно, что сам он с ним ни за что не справится. Во всяком случае, сейчас. А потом, если поднажать на английский, то, может, что-то и сдвинется. Но когда это будет?
В записке, правда, не указано, до какого срока написать автобиографию, но ясно, что долго Ассистент ждать не станет. Увидит, что здесь Вовка - дуб дубом, и начнет искать себе другого ученика. Поедет в английскую спецшколу в городе и сразу найдет. Там, сказывают, одни вундеркинды. Они, может, в кое-чем другом слабаки, но по-английски чешут, как джентльмены.
Итак, все надо сделать как можно быстрее. А поэтому выход один: написать автобиографию по-русски, попросить, чтобы кто-то перевел, и этот перевод положить в тайник. А самому сразу же засесть за английский и учить до посинения.
'Надо же было англичанам придумать свой дурацкий инглиш, - злился Вовка. - Неужели по-русски нельзя всем разговаривать?'
К кому обратиться за переводом и вообще за помощью, он уже знал: к Ирке Владыкиной. Она соображает в этом деле, как леди, к тому же сама когда-то предлагала с ним заниматься. Правда, он тогда отбрыкивался, как теленок, и теперь она может не захотеть.
... Но Ирка согласилась, хотя и была здорово удивлена.
- Заблудший сын возвращается в лоно науки? - спросила она недоверчиво.
- Ага, возвращается.
- И надолго?
- До полысения, - усмехнулся Вовка. Взглянув на его пышные патлы, Ирка тоже улыбнулась:
- Свежо предание, но верится с трудом. Однако можно попробовать.
После уроков уселись в пустом классе и разложили книги. А через минуту в дверь заглянул уже одетый Санька:
- Ну, ты идешь домой или нет? Сколько ждать можно?
- Да, понимаешь, Саха... Я вот хочу позаниматься.
- Позаниматься? - Санька оторопело посмотрел на него, потом на Ирку и, стукнув себя по лбу, воскликнул: - Калач, я все понял! Здесь замешана женщина.
Вовка улыбнулся:
- Иди ты...
- Нет, кроме шуток. Отсидеть шесть уроков, а потом снова уродоваться. На тебя это не похоже.
- Послушайте, да что вы все в обморок падаете? Ну, не хотел учиться, а теперь вдруг захотел. Разве так не бывает?
Сказав это, он невольно подумал о том, что, может, и правда, его в классе считают за какого-то Иванушку-дурачка, не способного ни к каким наукам. Эта мысль неожиданно уколола его. Для пацана слыть тупицей оскорбительно и недопустимо. Лучше уж бездельником, дебоширом, сорвиголовой, но только не тупицей. Доказать бы им всем, кто есть Калашник на самом деле и как его голова работает, но... А что - но? Что ему, собственно, мешает? Засесть за уроки и, как говорил когда-то Степан Петрович, сидеть день, неделю, месяц, пока не пойдут пятерки. А пошли бы! Еще как пошли бы - не хуже, чем у Беловоденко.
Вовка заерзал на стуле разгоряченно. Но ведь это же от скольких благ надо отказаться! Скоро, например, снег выпадет - житуха начнется! И потом, если уж идти на жертвы, так хоть знать, из-за чего. Вот он над английским будет уродоваться - тут все понятно: надо. Тут он в лепешку расшибется, а выучит его, как вундеркинд.
- Ладно, Саха, - решительно сказал Вовка. - Топай. А я коптеть буду.
* * *
Когда Вовка взял в тайнике записку, он ничего не мог уразуметь: там не было никаких точек, никаких тире. Вместо них пестрели всевозможные кружочки, квадратики, иероглифы.
'Что за китайская грамота?' - удивленно подумал он, разглядывая записку. Подобных кроссвордов ему решать еще не приходилось.
Он попробовал читать значки через зеркало, на свет и в перевернутом положении, но все - бесполезно. Никакого, даже малого намека на смысл. Вероятно, Ассистент решил перейти с Морзе на какую-то другую азбуку, что само по себе было закономерно. Ведь Морзе легко достать в любой библиотеке и, следовательно, каждый, к кому попадет записка, сможет ее прочитать. Так что новая, более надежная азбука нужна, вот только каким макаром ее прочитать?
А может, это вовсе и не Ассистент? Может, кто-то обнаружил тайник и положил туда эту неразбериху, чтобы подурачить Вовку? Такая мысль обеспокоила его и заставила перебрать в памяти все, что он делал возле тайника за последнее время. Да нет, вроде бы конспирацию соблюдал, забирал записки и клал их туда осторожно, с оглядкой. Так что чересчур волноваться, пожалуй, и не стоит. По-видимому Ассистент передаст азбуку попозже.
Однако время шло, но Ассистент продолжал молчать. Вовка снова начал думать о том, что в тайнике кто-то полазил. Если предположить такое, то на кого надо прежде всего подумать? Конечно же, на Запару и его дружков. Ушлые они, пронырливые, все могут выследить.
Чтобы проверить свои соображения, Вовка решил поговорить с Запарой, но не напрямик, а так, намеками. Если тот что-то знает, это не скроется.
