Выбрав удачный момент, он подошел к нему и сказал:
- Привет. Поболтать не хочешь?
- Насчет чего? - Запара на всякий случай весь подобрался, готовый к подвоху.
- Да ты не мандражи. Руками махать не будем. Просто я хочу тебя кое о чем спросить.
- Ну? - недоверчиво взглянул на него Запара.
- Только мне нужен честный ответ. Не хочешь - лучше молчи. А если говорить - так чтоб без брехни.
- Ну? - повторил Запара.
Вовка подступил ближе.
- Скажи: ты что-то знаешь?
- Насчет чего?
- Насчет того самого. Сам догадываешься, о чем речь.
- А-а, насчет Ирки Владыкиной? Так это все знают, что у вас любовь.
- Тю! - Вовка даже поперхнулся. Ну и мелет же! Причем на полном серьезе. В другое время за такое и по шее можно бы дать, но сейчас это даже лучше. Пусть думает, что вопрос был об Ирке.
- Ладно, - закончил он беседу. - Поговорили. Пока. Запара недоуменно на него посмотрел:
- Так а чего ты спрашивал?
- А просто так. Хотел знать, что обо мне болтают. Но это все брехня. Мы с ней английский учим. Так и другим можешь сказать.
Запара ушел, а Вовка заметно повеселел. Все ясно. О тайнике Запаре ничего не известно, иначе бы он вел себя по-другому. А может, там никто и не лазил, в тайнике-то? Может, это действительно Ассистент написал? Тогда надо еще раз помозговать над шифровкой - а вдруг что-то прояснится?
Вечером он снова развернул записку и долго всматривался в тайнопись. Вот значки идут один за другим, а потом - небольшой интервал. Похоже как слова. Есть слова из одной или двух букв наверное, предлоги или союзы. А в самом низу, в конце, - большое слово из... Можно посчитать, из скольких букв. Из девяти. Похоже, что это подпись, раз внизу. Может быть, 'Ассистент'? Там тоже девять букв и тоже вторая, третья и пятая повторяются. Тогда это - буква 'с'?
Вовка перевел дыхание. Елки-палки, неужели он ухватился за ниточку? Теперь главное - не горячиться, а рассуждать спокойно. Если известно значение нескольких иероглифов, то можно подставлять их в другие слова и читать дальше. А то, что пока неизвестно, попробовать угадать. Основное - это знать хоть несколько букв, а он их уже знает.
Он выбрал еще одно слово, в котором было немало уже известных букв, написал их сверху, и получилось: 'а, а, те, исти, у'. Как в кроссворде - часть известно, а часть догадаться. Что это может быть? Перебирал варианты, сопоставлял и в конце концов решил, что это, пожалуй, 'характеристику'. А если так, то он уже знает три новые буквы: х, р, к.
Действуя таким образом, Вовка через час имел уже перед собой полный текст расшифрованной записки:
'Возьми в школе характеристику. Скажи, что нужна для спортивной секции. Отправь по адресу: г. Запорожье, Главпочтамп, до востребования, Клименко А. А.
Ассистент'
Все! Вот она, задачка с 33 неизвестными! Лежит на лопатках и не трепыхается. Разгаданы все буквы до единой, даже мягкий знак белый флаг выбросил. Кстати, он и внешне напоминает квадратный флажок. Это надо будет запомнить, ведь все равно новую азбуку наизусть учить придется.
Радость распирала Вовку, и он не мог усидеть в комнате. Эх, жаль, что Саньке ничего нельзя рассказать. Уж он бы порадовался Вовкиной удаче. А может, пойти сейчас к нему? Ничего, разумеется, о записке не говорить, а просто поболтать о чем-нибудь.
Был чудесный вечер, широкими хлопьями медленно падал снег, но Вовка этого почти не замечал. Все- таки какую трудную штуковину он сегодня разгадал! В голове до сих пор будто муравьи лазят. Это, наверное, мозги никак успокоиться не могут. Ничего, пусть привыкают, им еще и не такое придется разгадывать.
А Ассистент хитрый! Мог бы, конечно, прислать азбуку в готовом виде, но не прислал.
Да, а кто такой Клименко А. А. ? Может, он и есть Ассистент? Хотя вряд ли... Это было бы не по конспирации. Скорее всего, Клименко получит письмо и передаст его Ассистенту. Так во всяком случае в кино показывают и в книгах о разведчиках пишут. Слава богу, читал их Вовка не один десяток, даже на уроках учителя у него эти книги отбирали.
Санька встретил друга радостно:
- Хорошо, что пришел. Ты мне во как нужен.
- А что случилось?
- Да невезуха. Помнишь, Вера Васильевна бате записку передавала? Ну, что я алгебру запустил и так далее?
- Помню.
- Так завтра ж она ответ потребует.
- Ну?
- Ну, я-то бате записку не показывал. Потому что убьет.
- Да, надо что-то придумать.
- Я уже придумал. Вместо бати записку напишешь ты. У вас вроде почерки похожие.
- Думаешь, получится?
- Получится или нет, а делать больше нечего.
- Ну, ладно. А что писать-то?
- Напиши так. 'Меры приняты'. И все. Чем меньше слов, тем меньше ошибок. А то если с ошибками, так Вера Васильевна догадается.
Вовка взял записку и, стараясь водить рукой непринужденнее, размашисто написал все, что требовалось. Написав, посмотрел оценивающе - вроде бы неплохо.
Санька спрятал записку в портфель и заметно повеселел.
- Ну теперь, может, и пронесет.
- Слушай, а чего он у тебя такой злой? - неожиданно спросил Вовка.
- Кто?
- Да батя твой.
- А-а. Не знаю. Такой уродился. Я, правда, уже научился выкручиваться, но бывает, что и попадаюсь.
- Если бы у меня был такой, я б уже, наверное, завыл. Или сбежал бы.
Санька ничего не ответил, и разговор скоро перешел на другое. Но когда Вовка уже шел домой, он снова вспомнил об этом разговоре и снова подумал о своем отце. А действительно - каким был бы его батя, если б жил с ними? Таким же, как у Саньки, или хорошим? И где он сейчас? Почему не объявляется? А может, нельзя объявиться? Может, он разведчик и выполняет где-то трудное и очень секретное задание? Настолько секретное, что и письма написать нельзя. Как Штирлиц, которого в кино показывали. Тому ведь тоже нельзя было ни домой приехать, ни писем писать.
От этих мыслей Вовка даже растерялся. Дикая, конечно, у него фантазия, но вдруг все то, что он предположил - правда? Тогда становится понятным, почему и его учат на разведчика. Отцу вскорости понадобится помощник, а кто для этого подойдет больше, чем родной сын?
* * *
Мысли об отце не покидали Вовку и на второй день, и он решил расспросить обо всем деда.
Павел Михайлович не удивился этому и, выслушав внука, сказал:
- Я знал, что когда-нибудь ты об нем забалакаешь. У всех такая пора бывает, что родителями интересуются. Особенно пропавшими.
- Так, может, он и не пропал вовсе? Может, просто нельзя ему сейчас приехать?
- Эх, внучек. Много говорить, да мало слушать. И рад бы я потешить тебя, да нечем. Подлюга он, батько твой, и больше никто.
- Ну чего ты так?
- А как? Ты что мне - голубчиком называть его прикажешь? Ведь сбежал он от тебя и от мамки твоей,
