— Надо Быку сказать и Клоку. А Быру позовем?
— Давай позовем. Только думаешь — он поедет?
Вечером на остановке собралось человек пятьдесят пацанов — от восьмиклассников до «старых», которым уже по восемнадцать и даже больше.
— Короче, едем до площади Гагарина, потом пешком в клуб, — говорит Обезьяна. — Не разделяемся, все вместе.
В троллейбусе становимся сзади, а кто не поместился, толпятся в проходах. Цыган громко пердит и орет:
— Пожар!
Остальные тоже пердят. Какая-то тетка на сиденье зажимает нос.
Потом все закуриваем. Народа кроме нас в троллейбусе мало. Некоторые оборачиваются, но рыпаться боятся.
— Слушайте анекдот, — говорит Цыган. — Короче, приехал Горбачев в гости к Рейгану, идут они по городу, Рейган все ему показывает, хуе-мое. Тут негритос какой-то стоит, жвачку жует, потом вы плюнул, а Рейган ее — в карман. Горбачев спрашивает — на хуя? А Рейган говорит — мы их на гондоны переделываем и к вам отправляем. Потом Рейган приехал к Горбачеву, ну и то же самое, короче. Ходят они, все смотрят. Под кустом мужик с бабой ебутся, мужик гондон выбросил, а Горбачев поднял — и в карман. Рейган, типа, спрашивает — зачем? Как зачем, мы их на жвачки переделываем и к вам в Америку отправляем.
Все опять хохочут, кроме Быка. Он смотрит на остальных, потом тоже смеется.
— Ну что, боишься? — спрашивает у меня Клок.
— Ну, так. Первый раз все-таки.
— Не ссы. Надо же начинать. А ты, Вэк, боишься?
— Пошел ты в пизду.
— Сам пошел.
Приехали. Всей толпой вываливаем из троллейбуса и идем к клубу. На площади перед клубом уже стоит какая-то «банда» — человек пятьдесят.
— Это ленинцы, — говорит Обезьяна. — Готовьтесь. Будем пиздиться.
Мы идем прямо на них и орем: «Ну что, готовьтесь», «Счас вам пиздец», «Ленинцы-хуенинцы».
Когда подходим близко, начинается мочилово. Мне кто-то бьет ногой по почкам, я падаю и получаю еще раз — но несильно — по спине. Вскакиваю на ноги и начинаю махаться с каким-то маленьким толстым «ленинцем». Рядом Вэк ногами добивает другого «ленинца» — его сбил с ног Цыган. На Клока напали сразу двое, и он отмахивается от них.
— Менты! — кричит кто-то. Визжит сирена.
— Все, мир! Стелим ментов! — кричит Обезьяна.
— Хорошо, ладно! — говорит высокий здоровый пацан-'ленинец', их «основа».
Менты выскакивают из «бобика». Один орет:
— Ну-ка, быстро разойтись, что такое?
— Сзади заходите! Окружаем ментов! — кричит Обезьяна.
К «бобику» со всех сторон бегут пацаны. Мент тянется к кобуре, потом убирает руку и лезет обратно в машину. За дверь уже схватились, не давая ему ее закрыть.
— Заводи, еб твою мать! — кричит мент. — А ты вызывай подкрепление!
Водитель пытается завестись. Дверь отламывается, и руки тянутся к менту. Он выхватывает пистолет и направляет на нас.
— Назад, блядь, пидарасы. Убью, на хуй!
— Ни хуя себе, а я думал, у него там тряпки, — говорит Цыган. Видно, что он на самом деле удивлен.
Толпа отступает.
— Заводи ты, еб твою мать!
«Бобик» заводится, но ехать некуда — со всех сторон машину окружает толпа пацанов. «Ленинцы» перемешались в ней с нашими — «рабочими».
— Бей им окна, блядь! — орет Обезьяна.
— Я тебе разобью счас. Хуярь по толпе, давиих, на хуй! — говорит мент водиле.
«Бобик» трогается. Несколько человек выскакивают прямо из-под колес. Со всех сторон по машине молотят кулаками и ногами, стекло в боковой двери разбивается.
— Вам пиздец! — кричит мент. Мы хохочем. Машина вырывается из толпы, несколько человек бегут за ней.
— Ладно, до следующего раза, — говорит «ленинский» основа Обезьяне.
— До следующего.
— Ну, бля, класс! — говорит Вэк. — Заебись ментов попугали. И ленинцев тоже.
