глинистым обрывом запутанные травяные корни. Наних висели крошки и паутина.
- Пошли, - шепотом сказала Таня и боком пробралась в щель. Пробрался и Максим - осторожно, стараясь не запачкать форму, которой и так уже досталось. Впереди было темно, и в глазах плавали зеленые пятна.
- Здесь у входа шнурок, - прошептала Таня. - Надо дернуть. И видимо, дернула. Потому что зажегся яркий кружок фонарика и осветил тайную пещеру.
Что это было? Жилище разбойников, подземелье рыцарского замка, индейский вигвам, капитанская каюта? Или все вместе?
Небольшая комнатка или даже нора, вырытая в толще берега. Размером чуть больше ящика из-под пианино. Стены были выложены кусками старой фанеры, а земляной потолок едва не касался Максимкиной пилотки. Но это Максим уже потом разглядел. А в первый миг он зажмурился от блеска серебряных звезд. Они были вырезаны из фольги и расклеены по стенам. Красный фанерный щит с желтым крылатым львом и два деревянных меча висели напротив входа. А на других стенах увидел Максим самострел, два лука, старую фехтовальную рапиру, колчан со стрелами, половинку полевого (а может быть, морского) бинокля, карту Южной Америки и пышный индейский убор из перьев.
- Это ты... все сама? - изумленно спросил Максим. Таня быстро повернулась. При свете фонарика ее глаза сильно блестели.
- Тут же была пещера. Я только немного подрыла. А потом все устроила. Нравится?
- Еще бы! - сказал Максим.
Вот это была девчонка!
- Оружие тоже сама делала?
- Конечно, сама. Еще в прошлом году... Про это гнездо никто-никто не знает, только я одна... И еще ты...
- Сюда никто и не доберется,- понимающе сказал Максим.- Место крутое, входа не видать... А если враги полезут, можно одному против сотни держаться. Позиция что надо!
Откуда могут взяться враги. Максим не знал, но отчетливо представил, как они лезут снизу через кусты. В звериных шкурах, с топорами, в глухих, похожих на ведра с прорезями шлемах... А он стоит на карнизе, сшибает их с откоса блестящим мечом и загораживает Таню. Хотя она не захочет, наверно, загораживаться, она сама меч возьмет. - И подход легко держать под прицелом, - продолжал он. - Можно, я посмотрю самострел?
- Конечно!
Таня торопливо сняла с гвоздя оружие. Максим упер в живот приклад, натянул на крючок резиновую тетиву. Выдернул из колчана стрелу и заложил в желобок. Прицелился в светлую щель выхода, где качались верхушки трав.
- Только не пуляй зря, стрела потеряется,- предупредила Таня. И спохватилась:- Нет, если хочешь, стреляй, конечно!
- Не буду,- сказал Максим.- Жалко стрелу. Он положил стрелу у ног и вхолостую щелкнул тетивой.
- А перья можно примерить? - Он показал на индейский убор.
- Бери. А я пилотку примерю, ладно?
В пилотке Таня стала очень похожа на мальчика. А на кого стал похож Максим в головном уборе индейского вождя, сказать было трудно: ведь он себя не видел. Если бы зеркало найти...
А зеркало было! Небольшое, с отбитым углом, оно висело в маленькой нише. В этой нише, как на сцене крошечного театра, толпились разноцветные мушкетеры, пажи и придворные дамы. Из пластилина. Здесь же лежали еще не смятые пластилиновые брусочки. Максим с любопытством глянул на это лилипутское дворцовое общество, но решил, что познакомится с ним позднее. Украшение на собственной голове интересовало его больше. Цепляясь за глиняный потолок, он устроился перед зеркалом.
Конечно, курносое и светлобровое лицо не очень походило на орлиный лик вождя ирокезов. И перья были не орлиные, а, скорее всего, от курицы, только покрашенные в разные цвета. Но все равно что-то индейское было сейчас в Максиме. И он счастливым шепотом сообщил:
- Ах-ха-ха! Я гроза всех западных прерий!
Сбоку появилась Таня в пилотке. Их головы оказались рядышком, и Танины волосы защекотали Максимкино ухо. Максим и Таня в зеркале улыбнулись друг другу.
- Я похожа на стюардессу, да? - сказала Таня. Максим слегка обиделся за нее.
- Почему на стюардессу? Просто на летчика.
- А что за пилотка? - спросила она. - И вообще почему такая одежда у тебя? Форма какая-нибудь или просто так?
- Конечно, форма,- сказал он.
И тут его словно сбросило! Будто за язык дернул кто-то! Бывает же так: не думаешь хвастаться, нисколечко не хочешь врать, и вдруг сами собой выскакивают из тебя дурацкие обманные слова!
- Это форма школы космонавтов, - самым обыкновенным голосом сказал он.
И тут же перепугался! Вдруг Таня видела утром передачу и сейчас поймет, какой он хвастун! Хотя нет: если бы видела, то не спросила бы. Она смотрела удивленно и в то же время с уважением.
- Как это 'школа космонавтов'? Такой кружок, да? Сказать бы, пока не поздно, 'я пошутил'. Но она так смотрела... И Максим произнес:
- Не кружок. Школа. У взрослых-училище, а у нас школа-для подготовки. Таня села на дощатый ящик из-под мыла, взяла Максима за рукав.
- Садись. Расскажи.
Максим вздохнул и сел рядом. Совесть уже сверлила его, как бормашина, но язык словно работал сам по себе. Да и некуда было отступать.
- Это для подготовки полетов, - сказал Максим с самым серьезным видом.- Пока летают взрослые, но когда-то придется и детям. Когда другие планеты будем заселять. Это же скоро. Вот и готовят... Это не очень известная школа. Не совсем секретная, но все-таки... Ведь с космонавтикой связано.
Теперь Таня смотрела недоверчиво, с полуулыбкой. И, помолчав, снисходительно сказала:
- Космонавты не бывают в коротких штанишках.
Можно было смутиться или обидеться. Можно было сказать: 'Не хочешь - не верь!' Максим чуть-чуть это не сделал. Но получилось бы, что он не прав. А он почти поверил в свою космическую школу. И сказал спокойно и убедительно:
- Мы же еще не взрослые. Мы вообще самая младшая группа и только готовимся. Но все равно когда- нибудь придется лететь.
- Честное пионерское?- спросила Таня. Но не требовательно, а скорее жалобно. Максим грустно качнул головой.
- Ты же видишь, я еще не пионер. Нас в пионеры знаешь когда принимают? Только после... - Он чуть- чуть не сказал 'после первого полета', но это было бы уже явное вранье. И он объяснил: - После цикла тренировок. А мне еще два захода на невесомость...
Таня смотрела не отрываясь. Но не в лицо Максиму, а чуть опустив глаза. Кажется, звездочку на жилете разглядывала.
'Сейчас скажет: 'Дай честное октябрятское' - и тогда капут',понял Максим.
Она не сказала. Сняла пилотку и стала разглядывать серебряные крылышки.
Максим не знал, конечно, о чем она думает. А Таня думала: 'Может быть, он и не хвастает. Может быть, и правда есть такая школа... А если хвастает... ну и что? Он же мальчишка. Это же простительно. Все равно он храбрый и симпатичный. Просто он этого не понимает и хочет показаться лучше. Ну и пусть. Зато он сразу понял, какое хорошее здесь гнездо. И в оружии разбирается, как настоящий Принц, который всю жизнь носит шпагу...'
- Эта пещера знаешь как называется? 'Гнездо ласточки', - сказала она.
- Это потому что на высоком берегу, - понимающе откликнулся Максим.
- Они всегда на обрывах гнезда делают.
- Тебе здесь нравится?
- Конечно, - искренне сказал Максим.
- Ты только никому про 'Гнездо' не говори.
