- Какого... слона?
Лицо у мальчика стало слегка грустным. Он вздохнул:
- Все говорят 'какого слона'... А ты купи слона!
Глаза у него сделались хитроватыми.
'Игра такая!'- догадался Максим. Но не стал показывать, что догадался. Потому что незнакомый мальчик ему нравился и сделалось весело.
- Я бы купил...- начал он.
Мальчик опять вздохнул и перебил:
- Все говорят 'я бы купил'. А ты возьми и купи.
'Вроде 'белого бычка',- подумал Максим. Но тут же почувствовал, что не совсем 'вроде'. Потому что представился ему слон-большой и печальный. Он стоял где-то, привязанный за ногу к толстому столбу, и никто не хотел купить беднягу. Все только отговаривались.
- Если денег хватит, - серьезно сказал Максим.
- Все говорят 'если денег хватит'. А ты не считай - возьми и купи!
- А в квартиру влезет?
Мальчик понимающе улыбнулся.
- Все спрашивают: 'В квартиру влезет?' А ты просто возьми и купи.
- Ладно!
- Все говорят 'ладно'! А ты... И тут принесло Маргариту Пенкину - старосту хора 'Крылышки'.
- Рыбкин! Где ты бродишь? Анатолий Федорович всех уже собирает! Распеваться пора!
- Ой-ёй-ёй! - насмешливо сказал Максим, чтобы мальчик из оркестра не подумал, будто он боится Ритку. - Где это я брожу? Наверно, за сто километров!
Он попрощался с мальчиком глазами и пошел за Пенкиной. Они шагали длинным коридором, и Максим смотрел, как на Риткином затылке прыгают белые с черными горошинами банты.
- Пенкина, купи слона, - сказал он.
- Да ну вас!- бросила она, не обернувшись.- Все с ума посходили с этим слоном. И так переживаешь из- за концерта, а они еще...
Подумаешь, переживает. Может, Максим тоже волнуется, только не кричит об этом в коридоре.
Они пришли в комнату, где собрался хор 'Крылышки'. Оттого, что на всех стенах были зеркала, казалось, будто народу здесь целая тысяча. Толпились, переговаривались, смеялись, ойкали от случайных и неслучайных толчков локтями. Те, кто пришли тепло одетые, укладывали теперь свои пальто и куртки на длинные столы. Вот будет потом неразбериха!
Алик Тигрицкий стащил через голову мохнатый громадный свитер и весело повернулся к Максиму. Он совсем не злился, что Максим будет вместо него петь песню про полет.
- Рыбкин, купи слона!
- Да я уже знаю, - сказал Максим.
- Все говорят 'да я уже знаю'...- обрадовался Алик. И тут раздался голос Анатолия Федоровича:
- Друзья! Минутку внимания! Скоро начинаем. А пока - подготовимся...
И тогда у Максима и вправду от волнения засосало внутри.
Студия не похожа была на зрительный зал дворца. Вместо сцены ступеньки и маленькие помосты разной высоты. Вместо стульев для зрителей тоже ступени - полукругом, как ряды на стадионе. Там уже сидели ребята в пионерской форме - зрители из разных школ. Ребят из ансамбля посадили вперемешку со зрителями. Под .потолком включили целые шеренги прожекторов. И еще прожектора - большущие, на длинных ногах. Их стекла были затянуты марлей, а то, наверно, можно было совсем ослепнуть.
Операторы катали по полу тяжелые камеры на высоких, похожих на столбы подставках. За камерами извивались черными змеями кабели. Опять появился Анатолий Федорович.
- Эй, 'Крылышки'! Полетели на сцену!
Что? Уже? Максима даже слегка затошнило от волнения. Но это была пока репетиция. Даже не репетиция, а прикидка: где кому стоять и сидеть. Оказалось, что хор не будет выстраиваться в три шеренги, как обычно, а ребята рассядутся вразброс на ступеньках и больших фанерных кубиках.
- Так будет естественнее, - сказала Анатолию Федоровичу кудрявая девушка с микрофоном на груди. Анатолий Федорович нахмурил дремучие брови.
- Непривычно это. Что ж заранее не сказали?
- Ну, вы такие молодцы! Справитесь! Справитесь, ребята? 'Крылышки' радостно завопили, что справятся. Сидеть было интереснее, чем стоять рядами.
- Порепетировать бы, - сказал Анатолий Федорович. Но девушка с микрофоном торопливо объяснила, что репетировать уже некогда: 'Осветители и так затянули подготовку, и время поджимает'.
Анатолий Федорович посмотрел ей вслед и позвал Алика и Максима.
- Ну что, коллеги? Страшновато?
Алик помотал головой. Солист Тигрицкий имел большой опыт и никогда не волновался. А Максим сказал:
- Маленько... Ох...
- Ничего, ничего. Вы уж не подведите... А то и так все через пеньколоду... Э, Максимушка, у тебя что с рукой?
А было не 'с рукой', а 'в руке'. Болтик. Максим так его и носил в кулаке. Он разжал пальцы и показал находку:
- Некуда положить.
Ладошка была вспотевшая, красная, со следами смазки и рубчиками от резьбы.
Анатолий Федорович покачал головой. Вытянул из кармана платок и начал вытирать Максимкину руку. А потом и болтик.
- Это что? Талисманом запасся, чтобы не бояться? Э?
- Да нет, просто нашел. А куда девать?
- Ага! А я думал, это у тебя амулет, для храбрости. Ты с ним петь собираешься?
- А можно?
- Ну... можно, наверно. Только ты уж постарайся.
Максим кивнул... и почувствовал, что волнение прошло. Стало спокойно, уютно и даже чуточку спать захотелось. Наверное, от тепла. Разные светильники и прожекторы так нагрели воздух, что стало как летом на черноморском пляже. Максим с сочувствием поглядел на старших ребят: как они жарятся в своих костюмах...
'Крылышки' опять рассыпались по зрительским местам. На площадку перед камерами выходили другие группы. Тоже что-то прикидывали, о чем-то спорили.
Наконец откуда-то сверху донесся радиоголос: 'Всем внимание! Сейчас начинаем!'
Старший хор - в голубых пиджаках и клешах-выстраивался на площадке.
Вышла вперед незнакомая женщина - молодая, в красивом пушистом свитере. Улыбнулась и заговорила отчетливо и весело:
- Дорогие ребята! Уважаемые телезрители! Сегодня в нашем концертном зале выступают юные артисты: певцы, музыканты, танцоры. Конечно, это пока не настоящие артисты, это такие же ребята, как вы. Просто они очень любят петь, плясать, играть на музыкальных инструментах. А учатся этому они в своем пионерском ансамбле...
Появилась ведущая - пятиклассница Светка Данилевская. И в навалившейся тишине голос ее был очень звонким:
- Выступает детский музыкально-хореографический ансамбль Дворца культуры имени Чкалова!..
Потом еще минут пять: кто художественный руководитель, кто концертмейстер, кто дирижер, кто композитор... Наконец старшие запели.
Максим назубок знал их программу и потому не очень слушал. Больше следил за операторами у камер. Иногда камеры поворачивались к зрителям. Значит, сейчас Максима видят в телевизорах! Мама видит, папа, Андрей. И ребята...
Максим старался изо всех сил сидеть солидно, а болтик покрепче стиснул в кулаке.
Хор спел две песни про космонавтов, потом про 'Зарницу'. После этого на площадке появился оркестр.
