-- Насолить вашей Кире Евгеньевне. Она срезала у него в расписании несколько часов да еще вкатала выговор за какие-то неготовые планы. И к тому же запретила идти в поход со старшеклассниками...
-- Со старшеклассницами, -- вставила Жаннет. Не удержалась. Кеша улыбнулся и кивнул.
-- Взрослые люди, а какие бестолочи, -- вздохнул Митя. Повторил недавние слова отца о высокоим начальстве, которое проверяло институт. -- Да и ты не лучше. Такой же кретин.
Иннокентий глянул спокойно и дерзко.
-- Я не кретин. Я просто люблю своего брата. Мы ничего не скрываем друг от друга, мы с ним друзья.
-- Все мы любим своих братьев, -- сказала Жаннет.
-- Возможно, -- отозвался Кеша.
-- А вот его, -- Жаннет кивнула на Митю, -- три часа мылили на педсовете, обвиняли в этом дурацком звонке. Это ты предложил сделать виноватым е г о? Потому что слышал его рассказ в трамвае?
Кеша впервые растерялся. Заметно.
-- Ребята, да вы что! Я -- никого... Я не знал!
-- Ты не знал! А вот ему, -- Жаннет кивнула на Митю, -- теперь, скорее всего, придется уйти из лицея.
Кеша качнулся вперед:
-- Я попрошу Максима! Он заступится!
-- Он не заступится... -- у Мити заскребло в горле. -- Он больше всех уговаривал меня признаться. Наверно, чтобы никто не догадался про тебя. Он тоже любит своего брата.
Кеша опустил голову. Пообещал насупленно:
-- Тебе все равно ничего не будет, раз ты не виноват.
-- Теперь-то речь не о нем, не о Мите Зайцеве, -- напомнила Жаннет. -- Теперь, Кеша Мигутин, речь о тебе. И о твоем Максиме.
-- Вы все равно ничего не докажете! -- Кеша обрел прежнюю насмешливую твердость. -- Свидетелей нашей беседы не было.
Жаннет вздохнула почти ласково:
-- И не надо. Послушай вот это... - Она открыла футляр 'Зенита'. Вытянула наушник-капсулу на длинном черном проводе. -- Здесь все твои откровенности.
Кеша распахнул глаза и напружинился.
-- Не надо, -- сказал Митя. -- У девочки второе место по области среди юниоров по каратэ.
-- По дзю-до, -- скромно поправила Жаннет, которая на самом деле умела лишь отвесить 'леща' или дать пинка.
Кеша поверил. Послушно взял капсулу и держал ее прижатой к уху с полминуты.
Потом он встал, нагнул голову, затеребил шортики, как провинившийся первоклассник в кабинете у завуча.
-- Ну? -- тихо спросила Жаннет.
Кеша глянул сквозь упавшие на лоб медные прядки. И сообщил тоном побежденного в поединке джентльмена:
-- Этот сет я проиграл в сухую. Признаю.
-- Да уж... -- сказала Жаннет. Кеша посмотрел на нее, на Митю, на свои туфли.
-- Разрешите мне выкупить кассету. Я заплачу, сколько могу.
'Вот это поворот!' -- И Митя спросил с искренним любопытством:
-- А сколько?
-- Да. Сколько? -- непонятным тоном спросила Жаннет.
-- Ну... я же сказал: сколько могу. Хотите вот эту ракетку? Стоит девяносто долларов. Японская фирма.
-- В самом деле? Кассета тоже японская... -- Жаннет раскрыла диктофон, взяла кассету на ладонь.
-- Какая маленькая! -- удивился Митя. -- Дай посмотреть.
Жаннет дала ему кассету. А у Кеши взяла ракетку и стала внимательно разглядывать.
-- Совсем новая... -- сказал Кеша осторожно.
-- Вижу... -- И Жаннет с размаха, как бумеранг, пустила ракетку по дуге. Только бумеранги возвращаются, а ракетка скрылась в дремучей крапиве, которая обступала поляну. Была крапива почти в рост человека, малахитового цвета. Еще не утратившая набранной за лето жгучей энергии.
Все проследили за полетом.
-- А вот это нечестно, -- с гордой слезинкой в голосе произнес Кеша.
Митя и Жаннет обменялись взглядом.
-- Почему же нечестно? -- сказал Митя. -- Очень даже честно. Вот! -И пустил за ракеткой кассету.
И опять все отследили полет.
-- Иди и забирай, -- подвела итог Жаннет. -- Ради брата. Ты ведь по-прежнему любишь его, правда?
Кеша переступил бледными худыми ногами. Зябко погладил острые локти.
-- Если побежишь домой облачаться в доспехи, к т о -- н и б у д ь вытащит раньше, -- предупредила Жаннет. И она, и Митя были в джинсах и с длинными рукавами.
Кеша оглянулся на двух пацанят с мячиком.
-- Не вздумай, -- предупредила Жаннет.
Кеша был бледнее, чем раньше, сильно выступили веснушки. Но ответил он пренебрежительно:
-- Не думайте, что я такой уж подонок.
Пожал плечами и пошел в заросли. И вошел в них. Темные листья и стебли сомкнулись. Было слышно, как дважды Кеша сдержанно взвизгнул.
-- Идем, -- сказала Жаннет
-- Идем, -- сказал и Митя.
Письмо с газетными буквами
1
Когда они были на краю площадки, Митя оглянулся.
-- А в общем-то, может быть, и правда: не совсем он подонок. Не то, что его старший братец.
-- Но Кеша любит его и такого, -- заметила Жаннет.
И тогда Митя спросил прямо:
-- Жанка, а что все-таки с твоим братом, со Стасиком? Он где?
И она ответила сразу, но без всяких интонаций:
-- Никто не знает. Он был среди тех, кого бросили штурмовать Грозный. И его потом не нашли ни среди живых, ни среди мертвых...
-- Может... в плену? -- потерянно сказал Митя.
-- Мама тоже так думает, хотя уже сколько лет прошло.
-- Некоторые возвращаются до сих пор... Недавно в 'Новостях' показывали...
-- Мама так же говорит. Она три раза ездила туда, искала... Она сейчас только с виду такая боевая, энергичная. А когда приглядишься, у нее волосы наполовину седые...
-- Жанка, ты прости... за этот вопрос.
-- А что? Вопрос как вопрос... Только ответить нечего. -- Она огрела футляром с диктофоном репейники и встряхнулась: -- А кассету все-таки жалко.
-- Ты что? Хотела все же сделать репортаж?
-- Я не про то, ч т о на ней. Жалко даже пустую. Двадцать два рубля...
-- Ладно, расходы пополам, -- неловко улыбнулся Митя.
-- Ладно, -- улыбнулась и она. -- Мить, а ты что-нибудь скажешь князю Даниилу?
-- Да пошел он... Не знаю... Может, когда-нибудь потом, один на один.
-- Ты сейчас куда? Домой?
-- Нет, сперва к Ельке. Наверно, он уже пришел из школы. Я должен оторвать ему руки-ноги, уши и голову...
Жаннет на шаг обогнала Митю, сумрачно заглянула ему в лицо:
-- Митька, неужели ты т а к о й?
-- Какой?
