To die.
Ряд мощных колонн,
Способных выдержать вес
Давно уже отсутствующей крыши;
Бронзовый свет заката проникает между ними
И освещает пол, предназначенный для
торжественных шествий.
Теперь здесь не слышно звуков пения;
Лишь огромная страшная птица в вышине
Следит за избитой, израненной собачонкой,
Ползущей в прохладную тень колонн,
Чтобы там умереть.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
- 126
Oh, a rare old wine ye brewed for me
Flagons of bespair
A deep deep drink of this wine of life
Flagons of despair.
Dream of riot and blood and screams
The rolling white eyes of dying men
The terrible heedless courage of babes
О старое терпкое вино, ты выдержано для меня
В кувшинах отчаянья.
Много-много глотков этого вина жизни
В кувшинах отчаянья.
Во сне - смута, кровь, крики,
Умирающие люди, белки их закатившихся глаз,
Ужасающая безрассудная храбрость детей.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
- 127
There exists the eternal fact of conflict
And-next-a mere sense of locality
Afterward we derive sustenance from the winds.
Afterward we grip upon this sense of locality.
Afterward, we become patriots.
The godly vice of patriotism makes us slaves,
And-let us surrender to this falsity
Let us be patriots
Then welcome us the practical men
Thrumming on a thousand drums
The practical men, God help us.
They cry aloud to be led to war
Ah
They have been poltroons on a thousand fields
And the sacked sad city of New York is their record
Furious to face the Spaniard, these people, and
crawling worms before their task
They name serfs and send charity in bulk to better men
They play at being free, these people of New York
Who are too well-dressed to protest against infamy
Во все времена существуют конфликты
И порожденное ими чувство групповой общности.
Мы привыкаем черпать уверенность в этом чувстве,
Мы привыкаем цепляться за эту общность,
Мы становимся патриотами.
Патриотизм, этот священный порок,
делает нас рабами.
И все же попробуем примириться с этой ложью,
Будем патриотами.
Это сразу же одобрят деловые люди,
Бьющие в тысячи барабанов
Деловые люди, спаси нас. Боже.
Они надсаживают глотки, чтобы
спровоцировать войну,
Да-да, они,
Тысячи раз праздновавшие труса на поле боя.
Унылый, опустошенный Нью-Йорк
памятник их деяниям.
Они неистовствуют при виде испанца*, эти люди,
и, словно черви, увиливают от воинского долга.
Они именуют слугами
и одаривают милостыней тех, кого не стоят.
Они превратили Свободу в игрушку,
эти люди из Нью-Йорка,
Слишком хорошо одетые, чтобы протестовать
против несправедливости.
Пер. Анатолия Кудрявицкого
{* Стихотворение написано (прим. переводчика) в годы испано-американской войны}
- 128
On the brown trail
We hear the grind of your carts
To our villages,
Laden with food
Laden with food
We know you are come to our help
But
Why do you impress upon is
Your foreign happiness?
We know it not.
(Hark!
Carts laden with food
Laden with food)
We weep because we dont understand
But your gifts form into a yoke
The food turns into a yoke
(Hark!
Carts laden with food
Laden with food)
It is our mission to vanish
Grateful because of full mouths
Destiny-Darkness
Time understands
And ye-ye bigoted men of a moment
- Wait
Await your turn.
Мы слышим, как к нашим селениям,
Скрипя, подъезжают по пыльной дороге
Ваши повозки,
Груженые едой,
Груженые едой.
Мы знаем, что вы пришли нам на помощь.
Но
Зачем вы, чужеземцы,
Ошеломляете нас своим достатком?
