- Вот начальник разведки, он тебе даст. Лейтенант Свищев, останься, покажи лейтенанту все. Я пока поеду к третьей батарее.
Батарея сворачивает в яблоневый сад и, проехав его, закатываемся в полу овраг, где и начинаем готовить позицию.
- Где цели то? - спрашиваю я Лешку.
- Черт его знает где? Ты что думаешь, в таком хаосе можно чего-нибудь определить.
Он достает из полевой сумки карту и начинает глубокомысленно изучать.
- Серега, мы где?
- Был ты двоечником, так и остался им. Вот, здесь.
Я делаю пометку в его карте карандашом.
- Ага. Понял. Мы же недалеко от Петровского. Слушай, Серега, ты уж здесь без меня. Пусть твои телефонисты тащат связь туда, наверно пехота впереди. Там подсоединишься к любому взводу... Они тебе чего-нибудь подкинут.
- Ты куда?
- В Петровское.
- Не нарвись на свое начальство...
- Не боись...
Лешка и денщик ускакали...
К вечеру мы устроили позицию. Вырыли землянки в склоне оврага и даже сумели подсоединиться к пехоте, удачно протащив кабель. Вот тут то опять и появился Лешка Свищев с каким то полу пьяным майором интендантской службы.
- Серега, знакомься, Ванюшка Салов. Мужик, во. Я его пригласил к тебе, пусть он переночует, а завтра поедет дальше. Майор заблудился, завтра я провожу его в штаб полка, от туда кто-нибудь в дивизию перебросит.
- Хорошо.
- Где твоя землянка? Эта. Иван. Вот здесь слезай. Корявый, тащи мешок.
Новый наш знакомый заводной мужик. Если мы косели от водки, то он с каждой кружкой заряжался энергией и кажется трезвел. Майор мог спорить, говорить, беспрестанно махать руками и не знал куда себя деть.
- Вы, ребята, молодые, - говорил он, - а вот ни хрена воевать не умеете. Стрелять то как следует еще не научились. Гаубичники самые недотепы в артиллерии. Вот орудия стреляющие прямой наводкой... это, да... Они в основном немца и бьют. А вы, сколько не палите, все коту под хвост. Мне начальник артиллерии дивизии полковник Максимов жаловался, цели мол дает, все вроде как на ладони выложит, а они трах... и мимо.
- Врешь, - шипит Лешка, - мы то знаем, как разбрасывать снаряды. Верно, Серега?
- Верно. Хоть я и не видел, куда они летят, но верно...
- Во, видишь, - тыкает в меня ложкой Лешка. - Ты ему верь...
- Скажешь, что я не прав? - удивляется тыловик. - Вы даже стрелять то из пистолета не умеете, не то что из пушки палить. А я... могу. Мишень до войны... всю в центре... разносил. Спорим, что слабо, всадить обойму в ствол дерева, за десять шагов.
- Спорим, - тупо смотрит на него Лешка. - На бутылку. Серега, возьми бутылку со стола и пошли наружу, я докажу.
Мы выползаем из землянки и пытаемся по скосу оврага забраться на верх. Это нам удается не всем. Лешка катится вниз.
- Где, ты, Корявый..., помоги, - кричит он.
Появляется его денщик и мой Пашка, они подхватывают Лешку и их помощью, он ползет по склону оврага. Я и интендант уже стоим на верху и закуриваем 'махру', свернув большие ' козьи ножки'.
- У тебя дружок, во мужик, - майор задирает вверх большой палец, - в городке сразу учуял где колбаса, а где водка...
- Я уже здесь..., - показалась голова дружка.
Лешка встряхнулся, как петух, отстранил денщиков и твердо пошел к яблоням.
Я всегда восхищался его способностью собираться. Вот и сейчас, кажется был как размазня, а теперь пошел трезво, как на параде.
- Где твое дерево? - Лешка с удивлением рассматривает сад.
- Вон старая яблоня, - усмотрел майор толстый ствол.
Интендант подводит нас к яблоне и отсчитывает от нее, сбиваясь на счете, десять шагов.
- Вот от сюда.
Мы собираемся за невидимой чертой. Лешка вытаскивает из кобуры пистолет Токарева и, собравшись, стал твердой рукой наводит ствол на цель. Раздается семь выстрелов и видно, как отлетают от яблони, крошки коры.
- Видал. Бутылка с тебя.
- Сейчас пойду проверю, говорит интендант и плетется к яблоне. Точно, орет он через некоторое время. - Ну ты даешь, парень. Спустимся вниз, бутылка твоя.
- А у нас здесь есть еще одна. Серега, где наша..., - Лешка сразу обмяк и прислонился к соседнему дереву.
Я достаю из кармана только что начатую бутылку.
- Ребята, по кругу.
Каждый прямо из горлышка, делаем по несколько глотков этой дряни и передаем бутылку следующему. Лешка оторвался от горлышка и тут же пристает к майору.
- А вот спорим, что я попаду в бутылку на голове моего денщика?
- Врешь, рука дрогнет. Я ставлю флягу спирта, что промажешь...
- Корявый, поди сюда, - зовет своего денщика Лешка. - Мы сейчас стрелять бутылку будем. На, пей все что там есть, освобождай ее.
Бедный парень давиться, но допивает все до капли и начинает хмелеть.
- Пошли под яблоню, я тебе на голову поставлю бутылку.
- А зачем?
- Стрелять ее буду...
- А это... Ну...
- Не боись. Я не промажу.
Он, пошатываясь, ведет парня к дереву, скидывает с его головы ушанку и ставит на еще не подросшие волосы, бутылку. Потом подходит к нам.
- Лешка, лучше не надо, - прошу я его.
- Испугался.
- Да.
- Такой большой, а все чего то боишься.
Лешка вскидывает пистолет, я зажмуриваю глаза. Разлается выстрел. Открываю глаза и вижу лежащего Корявко на полу оттаявшем снегу, рядом валяется не разбитая бутылка. Хмель мгновенно вылетел из головы. Я бросился к денщику. Большие вылупленные глаза покорно смотрели в небо, небольшая дырочка во лбу, говорила, что Лешка попал не туда.
- Ну чего там? - раздается сзади голос Лешки. - Пусть не придуривает. Эй, Корявый, вставай. Тоже мне солдат, от страха без памяти свалился.
- Ты его, убил, Леша.
- Врешь.
Но уже лицо у Свищева стало меняться, оно побледнело и я тоже чувствую, что хмель исчез. Интендант пятится к оврагу.
- Стой, - кричу я ему. - Ты свидетель, никуда не уходи. Лешка, отдай мне пистолет.
Я отбираю у него оружие и, прихватив майора, мы все спускаемся на батарею.
Звоню по телефону к пехоте и прошу их подсоединить меня к командиру нашего полка.
На позицию сначала прибыл командир полка, потом особист дивизии и начальник штаба дивизии. Началась разборка. Меня, майора и Пашку заставили писать объяснения. Лешку под охраной, держали отдельно в моей землянке и никого к нему не допускали. Только под вечер все уехали. Свищева и интенданта увезли с собой.
Май 1942 года.
Наступление захлебнулось. Немцы ударили с юга, под
