Солнце уже шло на посадку: над горами тянулись плоские золотистые облака, словно кто-то набросал в небо дынных корок.
Секрет преуспеяния компании состоит в том, что все служащие, решительно все, любят выращивать вирилею. Не владеют предоставленными компанией фермами. Не проводят на фермах выходные дни. Не получают главный доход от продажи вирилеи. А любят ее выращивать. Она не растет у человека, который ее не любит. Такой человек чахнет и бурчит, и через год его вышибает с планеты.
Вирилея - это не наркотик, когда ее пьешь, но это наркотик, когда ее выращиваешь. Фермеру нельзя без вирилеи. Даже справа и слева от ворот надо посадить два деревца, мужское и женское. Когда рождается ребенок, сажают третье. За этими деревцами ухаживают вручную, наряжают и кормят. Их называют деревцами-чиновниками, потому что они передают твои приказания другим деревьям. Они очень сильно зависят от настроения хозяина. Я заметил, что в их присутствии лучше не ругать туземцев.
Когда рассказывают, как был убит Исинна, обычно начинают с того, что 'царь перестал появляться в своем саду, и его дерево больше не говорило ему, что хорошо, а что плохо'. Говорят, что во дворце Дасака Первого деревце-чиновник цвело круглый год. Царь наряжал его в парчу и бархат.
Я точно знаю, что Джек Митчелл с соседней фермы зарыл под корнями своего деревца телевизор: пусть смотрит. А Лайош Варда, другой мой сосед, сделал вот что: взял большой рекламный щит, поставил его немножко боком к своему деревцу, так, чтобы не загораживать солнце, и слово в слово переписал ту невнятицу, которую компания пишет на желтых фирменных упаковках вирилеи: 'Это .удивительное растение, культивируемое жителями отдаленной планеты не одну тысячу лет, уникально по своим качествам. Семь ягод вирилеи позволяли охотнику семь дней, не останавливаясь и не передыхая, преследовать зверя. Напиток из ягод вирилеи улучшит ваше самочувствие, повысит работоспособность и сделает ваши решения безошибочными без каких-либо вредных последствий. Пейте вирилею - и вы не ошибетесь!'
У Лайоша каждый год отличные урожаи.
Петухов в жертву, конечно, режут все.
Самое красивое - это созревшая вирилея. Видели когда-нибудь связку разноцветных воздушных шаров? Теперь уменьшите их в двадцать раз и привяжите к ветвям, и так до горизонта. На Новой Андромеде, как и на любой планете, где в атмосфере много гелия, такой способ размножения весьма распространен: поверх семени образуется пузырь из гелия. Когда семена созревают, ножка пузыря пересыхает, он взлетает в воздух и летит, пока стенки его не потеряют эластичность. Ягоды созревают не сразу, и у ленивого хозяина урожай запросто может улететь.
Когда человек идет по полю, деревья сразу чувствуют, хозяин это или гость, и меняют цвет. Когда великий царь Дасак навещал свои сады, синие ободки у цветов пропадали, они становились красными, как его мантия, и почтительно склоняли головки.
Меньше всего это понимают газетчики. Газетчики пишут всякую чушь. Пишут, что компания, усвоив местные феодальные порядки, платит за службу не деньгами, а землей. Что мы живем на фермах, как бароны в средневековых замках, только вместо котлов с кипящей смолой завели минометы. Теперь они пишут, что бароны захотели завести крепостных...
Крепостных! Да я в жизни не подпущу ни одного туземца к своему саду!
Через десять километров от меня начинаются поля одного туземца, не знаю, как его зовут, Расси, кажется, или Нисси. Как я его подпущу к своему саду, если мое поле красное с синим, а его - зеленое, как протухшая котлета? Его вирилея еще не цветет - я заметил, когда подлетал!
Этот человек снимает со своего поля урожай вчетверо меньше моего, потом его рабы (у него-то рабы есть, штуки три или четыре, асаиссцу нельзя без раба - теряет лицо) растащат половину, потом еще треть пропадет просто так, а потом к нему прилетит какой-нибудь журналист с Земли, и этот Расси или Насси даст интервью: 'Вся Галактика пьет вирилею, но я не в силах прокормить свою семью! Служащие компании проводят в саду два дня в неделю, но компания дает им машины и улучшенные семена. Я провожу в саду семь дней, но у меня нет ничего, кроме моих рук'. Все верно. Я, может, и провожу в саду два дня, но не разгибаю спины. А туземец - да, проводит в саду неделю, лежит животом кверху и греется на солнце.
Богатых в деревнях презирают. То есть не просто богатых. Если ты разбогател, вырезав городок или городок вырезал твой прадед, то о тебе поют хвалебные песни. Это славное богатство. А если ты разбогател, вкалывая как собака, - это позорное богатство. Позориться не желает никто. А потом приезжают левые журналисты, берут интервью, выкидывают все о славном богатстве и делают из местного князя какого-то социалиста. Князь читает это и начинает усваивать высказанные им взгляды...
Однако я отвлекся.
Весь день я трудился, как вол на маслобойке.
Вирилея очень требовательна к воде, но не выносит переувлажнения. Единственное спасение - автоматические поливальные установки. У меня был отличный, вполне новый 'Даймонд', но этой йесной я соблазнился и купил 'Эльзу-люкс'. За субботу я ее смонтировал, а 'Даймонд' откатил в сарай и развинтил.
Конечно, я немного сошел с ума, покупая новую машину накануне войны. Может статься, что бомбардировщик мятежников разнесет ферму на куски и через десять лет сады съест надвигающаяся пустыня, а я как раз кончу выплачивать за 'Эльзу' деньги.
Но я давно хотел 'Эльзу', и Агнес хотела 'Эльзу', а в этом году я получил изрядную премию за 'Павиана' и просто не мог забыть, что это последний год, когда я спокойно выращиваю свой сад. Мне хотелось сделать для деревьев все, что можно. Притом я купил 'Эльзу' с шестидесятипроцентной скидкой - агент понимал, что охотников обзаводиться его техникой накануне светопреставления не так-то много.
Я вкалывал за троих, и мне, конечно, некогда было следить за Деном.
Дену уже семь лет, и в этом возрасте детей вполне можно оставлять без присмотра, но только не на ферме. Песчаные тигры сюда не забредают, но в округе есть несколько ферм, принадлежащих туземцам, и стоит зазеваться глядь, а дети служащих и туземцев бегают вместе. Служащие компании и туземцы не общаются друг с другом. О чем нам разговаривать? Но детям этого не объяснишь. Они будут либо сидеть вместе в одной канаве и квакать, либо драться. Просто не замечать друг друга они не могут.
В прошлом году у моего соседа было десять штук детей, а в этом, кажется, двое померли. У них визгливые голоса, ужасный английский и шелушащиеся от недоедания руки. Все выращивают вирилею, потому что в Кипарисовой долине самое прибыльное - вырастить вирилею и, продав, купить остальное. Свежие фрукты и экран компьютера эти дети видали только в дешевом кино. Мне до безумия жаль этих детей, но я не могу их спасти. Их могут спасти только их отцы. А отцы греются на завалинке и рассказывают гадости про тех, кто трудится в садах. Иногда к завалинке подкатывает машина, отцы садятся в нее и едут кинуть бомбы в Президента.
Не хочу, чтобы мои дети общались с туземцами.
Поэтому, когда я обнаружил, что Дена нет, а на дворе уже сумерки, я сел в машину и поехал к синей канаве.
В лощине у синей канавы уже стемнело, звезды рассыпались по небу, как спелые десятицентовики, и цветы вирилеи, красные под солнцем и оранжевые под луной, поменяли окраску. Я остановился на мгновение, чтобы полюбоваться садами, и тут до меня донесся отчаянный детский крик. Кричал Ден.
Я перепрыгнул через канаву, обвалился в воду и полез раком наверх.
Мальчишки дрались у плетня, перед старым садом, Ден и какой-то туземец катались по траве. Туземец был вдвое старше Дена. Пока я бежал к плетню, туземец сел на Дена, выхватил у него из рук автомат и стал бить его прикладом по голове. Я заорал. Туземец оглянулся, вскочил и бросился к лесу. Остальные мальчишки подняли визг, разлетаясь, как стая голубей. Я схватил автомат и завопил:
- Стой!
Мальчишки улепетывали. Я дал очередь поверх стволов вирилеи. Автомат не стрелял. Я взглянул на него и сообразил, что это игрушечный автомат, который я подарил Дену на день рождения. Это. была очень дорогая игрушка.
Туземные мальчишки уже перебрались через канаву и улепетывали по дороге. Ден с товарищами швыряли им вслед комья грязи и улюлюкали.
- Что случилось? - спросил я.
Дети опустили головы. Эрик Митчелл сказал:
- Мы хотели играть в войну, как всегда. У них были луки, а у нас автоматы. Вдруг они набросились на нас
