Глаза Ля Форжа были прикрыты, но впечатление создалось такое, что он искоса посматривает на Весли.
– Лучше будет, если я сначала взгляну на нее, Вес. Дейта не ошибается, но иногда даже правильный код может вытворять невероятные вещи.
Райкер слушал рассказ Пикара с некоторым изумлением. Он пользовался обучающими программами Звездного Флота не чаще, чем любой другой офицер, однако гордо заявил, что своими внутренностями чувствует, когда имеет дело с симуляцией, а когда – с реальностью.
– Короче говоря, это напоминает ночные кошмары, – сделал он вывод из злоключений Пикара. – Не знаешь, проснулся ты или еще дремлешь.
Вывод этот не понравился Пикару, но он улыбнулся:
– Ты выражаешь мысли философски. Прямо как Чуан-джи.
Райкер чувствовал себя не очень уютно, когда Пикар преподавал ему уроки истории.
– Он вулканец? – с надеждой в голосе спросил Райкер.
Пикар отрицательно покачал головой.
– Нужно знать историю, номер один. Чуан-джи – философ древней Земли, живший в четвертом веке до нашей эры в Китае. Это он говорил, что спящий человек похож на бабочку, а дремлющая бабочка напоминает человека.
– А-а-а, – протянул Райкер.
– Да, так и есть.
Пикар приказал Райкеру нести службу, а сам пошел в лабораторию экзобиологии, ворча про себя, что Академия недостаточно внимания уделяет гуманитарным наукам.
Поздоровавшись с секретным агентом службы охраны, он вошел внутрь лаборатории. Шубункин и Болдуэн обсуждали модель корабля с планеты серебряной слезы. Указывая на верхнюю часть корабля прозрачной палочкой, Болдуэн продемонстрировал, как она становится такой же, как палочка, то есть прозрачной, а дотронувшись до какой-то миниатюрной детали корабля, он приподнял ее на несколько дюймов выше всей модели.
– Если поверить выкладкам, – рассказывал Болдуэн, то члены экипажа корабля должны выглядеть примерно как мы, причем с таким же уровнем развития чувств и мышления. Это подтверждается и теми показателями, которые мы смогли сделать при первом контакте. Тридцать два процента за человека. Но нужны дополнительные исследования и более точные приборы, чтобы утверждать, что они обладают телекинезом.
– Даже больше для нас, чем для них, – включился в разговор Пикар. – Я слышал, что они умеют развивать скорость без затрат энергии. Без видимых затрат, – поправил он сам себя.
– Да, да, – почему-то раздраженно сказал Шубункин. – Мы докопались до этого и нашли нужную аппаратуру. – Он взял палочку из рук профессора и указал на артефакт ближе к задней части корабля, который на модели выглядел, как небольшой цилиндр. – Насколько мы поняли, именно данный прибор накапливает этот вид энергии.
– Какой энергии?
Болдуэн хоть и покачал головой, но согласился с Шубункиным. Выглядел он каким-то опустошенным.
– Той самой энергии, которая является продуктом взаимодействия центрального механизма и головного мозга субъекта. Кто знает, к чему это ведет?
Они напряженно всматривались в модель корабля.
Пикар заметил:
– Приборы указывают, что гуманоиды спят, когда корабль находится в полете. Если принять во внимание тот факт, что деятельность мозга каким-то образом влияет на скорость полета, то, возможно, во время сна и происходит подпитка энергетической системы.
Шубункин посмотрел на Болдуэна, желая увидеть, как он отреагирует на предположения капитана. Профессор пожал плечами. Тогда Шубункин сказал:
– Мы пока не можем найти чего-то очень существенного, очень важного в этой головоломке. Непонятно, кто создал этот корабль.
– А как насчет жителей Тантамона-4? – спросил Пикар.
– Согласно дневниковым записям профессора, туземцы не могут быть строителями.
– Тогда, возможно, их предки?
– Дегенерация потомков? – предположил Шубункин.
– Не может быть. Болдуэн не нашел ни одного артефакта повышенной сложности, кроме этого одиночного корабля. Так?
– Верно, ничего не скажешь, – профессор сделал комический жест рукой и закатил глаза.
Шубункин, конечно, проигнорировал это и сказал:
– Наблюдения самого профессора подтверждают тот факт, что жители планеты скорее преуспели в сотрудничестве, чем в соревновании. И не одни они используют этот метод. На планете Земля и на многих других он преобладает. Я же нашел свидетельство соревнования на корабле.
– Ваше свидетельство – голая теория.
– Это закон экзобиологии!
– Подобной теории привержены люди, никогда не работавшие в этой области!
– Джентльмены, прошу вас! – Пикару пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным. Спокойно, с сарказмом Шубункин сказал:
– У профессора своя собственная теория. – Это был вызов.
– Это не моя теория, это видно по инфойверу корабля, – зло возразил профессор. Однако его замечание не возымело действия. Впрочем, он другого и не предполагал.
– Вы не можете разобраться в инфойверах, а я могу. Я не специалист по компьютерам. И даже если вы объявите, что во всем разобрались, это не будет означать, что дело в действительности обстоит так. Нам по-прежнему нужны дополнительные сведения.
– Инфойвер всего лишь инструмент. Но есть же собственная логика. И это я хорошо понимаю. Одно лишь мне остается понять: почему вы становитесь столь воинственным, когда я высказываю предположение, что гуманоиды д'Орт'д не более чем слуги других более развитых существ.
– Слуги, сделавшие подобный корабль, – ехидно заметил Шубункин. – Я говорю, что нам необходимо узнать еще чье-либо мнение.
– Одного из ваших так называемых экзобиологов?
Было понятно, что эти двое провели время не зря, войдя во время дискуссии в такой азарт, что не собирались уступать друг другу ни в чем.
– Может быть, мистер Дейта сможет помочь вам. Он специалист и знаток компьютеров и их составляющих.
– Что же, мне это предложение нравится, – устало сказал Болдуэн.
Шубункин безразлично пожал плечами и сложил руки на груди.
Пикар дотронулся до знаков различия:
– Мистер Дейта!
– Я здесь, капитан.
– Не могли бы вы прийти в лабораторию экзобиологии на палубу номер пять?
– Уже иду, сэр.
Через некоторое время вошел Дейта. Как обычно, лицо его ничего не
