Нюк найдет серебряные коньки прямо в пруду, и ни за каким Летчиком следить не понадобится. Да и пара пистолетиков не помешает! На дуэли мы драться не собираемся, а вот на стене пистолетики смотрелись бы очень красиво.
– Честно говоря, – улыбнулась Соня, – я даже рада, что так получилось. Никакого страшного преступления мы не раскрыли, зато осталось время сделать уроки.
Наверное, она хотела подбодрить братьев, но только расстроила их. Нашла чем обрадовать! В такую черную минуту еще и напомнить про уроки – это все равно, что насыпать соль на рану. Тут уж и Макар, и Ладошка молча засопели и не произнесли до дома ни слова. Все-таки переживать неудачи лучше в молчании, чтобы не травить душу лишними разговорами.
– Ну, что наш пруд? – спросила мама, когда ребята пришли домой.
– Хорошеет на глазах, – хмуро ответил Макар. – Только лебедей с утками что-то не видно. Вместо них бульдозеры с самосвалами ползают. Скоро, наверное, до центра земли докопаются.
– А почему вы такие грустные? – встревожилась мама. – Заметили приготовления к возведению примуса?
– Нет, не заметили, – сказала Соня. – А грустные… Знаешь, мама, нашим мальчикам достаточно напомнить про уроки, и у них сразу портится настроение.
Мама засмеялась, а Макар тяжело вздохнул:
– Уроки не волки, в лес не убегут. А на пруду – ничего интересного. Пусть бы уж лучше примус там устанавливали. Мы бы им порошочка распылили – чихали бы неделю.
– Какого еще порошочка? – насторожилась мама.
Макар понял, что ляпнул лишнее. От плохого настроения.
– Это я пошутил, – попытался улыбнуться он. – На стройке всегда пыльно. А где пыльно, там и чихают. Ладно, пойду, и правда, уроки делать. Потом, может, еще раз придется на пруд сходить. Надо же следить за этим примусом!
– А про порошок Макар сказал потому, что я у него спрашивал, каким порошком лучше мою лампу начистить! – подсказал Ладошка.
– Чихальным, – шепнул Макар Ладошке на ухо и улыбнулся.
Все-таки младший брат делает успехи! И сообразительность свою проявляет, и находчивость. Сразу бросился спасать Макара, пусть даже и с помощью небольшого обмана. Придумал же объяснение для слова «порошок», которое так неосторожно высказал Макар!
Ребята зашли в гостиную. Папа сидел перед выключенным телевизором.
– Хорошая передача, – сказал Макар, кивнув на пустой экран.
– Что? – спросил папа. – Какая передача?
Макар понял, что папины мысли витают где-то далеко. Наверное, в воспоминаниях. Однажды папа говорил о том, что чем больше человек живет, тем больше его тянет вспоминать. И заметил при этом грустно:
– Наверное, я старею. Все чаще вспоминаю. Воспоминание безмолвно предо мной свой длинный развивает свиток…
– Ничего ты не стареешь, – сказал ему тогда Макар. – Стареют старички. А ты взрослеешь. И говоришь, как поэт.
– Это не я, это Пушкин так сказал, – улыбнулся папа.
Вот и сейчас, наверное, папа «смотрел» этот самый свиток. Потому что глаза у него были печальные. Правда, в руках он держал даже не фотографии, а самый обыкновенный альбом с репродукциями.
– Что это у тебя? – спросил Макар.
Папа вздохнул:
– Да так… Рассматриваю каталог одной парижской художественной выставки. Это работы моего друга Вени. Он и меня на выставку приглашал, но я не смог поехать. Если б знал, что так случится… Хорошо, что Веня альбом прислал. На память.
Макар догадался:
– А он…
– Веня умер, – сказал папа. – От одной очень быстрой болезни… А вот работы его остались. И, знаешь, они сейчас признаны во всем мире как шедевры. Музеи современного искусства гордятся ими, коллекционеры не жалеют огромных денег на приобретение… Правда, в частных коллекциях их очень мало. Запоздалое признание таланта моего друга, что и говорить.
Ладошка почувствовал, что разговор начался взрослый, поэтому ему остается только слушать, переводя взгляд с папы на Макара и Соню. К тому же Соня вдруг почему-то ахнула и застыла. Ладошка сразу понял: произошло что-то важное. Тут уж надо помалкивать, как Нюк, и ждать, чем все это кончится.
Соня дрожащими руками взяла альбом и принялась его лихорадочно листать. Потом они с папой долго смотрели друг на друга, как будто только что познакомились.
– Что тебя так удивило? – спросил папа.
Но Соня, не отвечая, продолжала листать альбом, как будто смотрела его раньше и не могла найти страницу, на которой остановилась.
– Это работы твоего друга Вени? – наконец спросила она. – Все?
– Мне кажется, не так уж мало, – пожал плечами папа. – А почему ты спрашиваешь так, как будто недовольна количеством? Разве художник обязательно должен создавать много произведений? Он же не
