Ларику казалось, что он в эту минуту читает чьи-то мысли. Мысли человека, сидящего здесь же, за столом. Целые фразы возникали в его голове, будто их кто-то диктовал!
Он даже немного ошалел от этого неожиданного открытия. Почему же раньше он никогда не обнаруживал в себе такие невероятные способности? Вот было бы здорово! Всегда знал бы правду об окружающих людях.
«Да никогда в жизни этот Колобок не расколется. Так он вам и скажет правду! – услышал внутри себя Ларик и подумал: – Ничего себе! Кто это так откровенно рассуждает? Ясно, что не Колобок».
Ларик покосился по сторонам. Кто же это мог быть? Кит Китычу тоже вроде бы не подходят такие размышления. А может, люди думают иначе, чем говорят? Более откровенно?
«А ты как думал? Люди всегда откровенно размышляют. На то они и размышления, чтобы откровенными быть. А кто я – ты сейчас узнаешь, если такой умный», – расслышал Ларик те же самые мысли, высказанные с той же интонацией.
Он с подозрением посмотрел на Петича. Может, это тот к нему подключился? Может, Петич использует какую-нибудь очередную африканскую штучку? Вон сколько всяких сюрпризов ему отец привез из Африки! Даже и представить было невозможно, что существуют на свете всякие липкие невидимые ленты, вонючие шарики да лягушки. Может, и какой-нибудь приемничек специальный придумали. Включаешь незаметно кнопочку, поворачиваешь ручку настройки – и все сидящие перед тобой люди по очереди выкладывают свои мысли, как на тарелочку.
Подумав о тарелочке, Ларик представил на ней чужую голову, как в каком-нибудь ужастике. И сразу стало грустно у него на душе.
«А так ли это здорово, – подумал Ларик, – читать чужие мысли? Это же запросто с ума сойдешь! Зайдешь, например, в троллейбус – и пожалуйста, слушаешь, как впереди сидящая бабка в сотый раз пересчитывает сдачу, которую ей неправильно в магазине дали. И звук уменьшить нельзя».
Ларик настолько увлекся своими мыслями, что полностью отключился от внешнего мира. На него уже все с интересом посматривали. Конечно, привлекает внимание человек, сидящий в компании и не обращающий на окружающих никакого внимания! Особенно если он вдобавок еще блаженно улыбается и глаза наполовину закрыл, как будто вот-вот уснет.
– Ты чего? – Петич толкнул Ларика острым локтем.
Толчок пришелся под самое ребро и потому оказался очень чувствительным. Ларик сразу пришел в себя.
– Так это ты? – поморщившись, спросил он. – Ты ко мне подключился?
Он постучал себя по голове. Мол, вот сюда подключился. У Петича глаза полезли из орбит. Он со страхом посмотрел на своего друга. Неужели люди так быстро с ума сходят?
«Прикалывается Ларион», – подумал Петич и разозлился.
Во-первых, он считал, что это Ларик упустил Колобка на мостике. А во-вторых, сейчас бы слушать, затаив дыхание, а вместо этого Ларик какие-то дурацкие реплики бросает. Кого хочешь можно такими шуточками с толку сбить. А Колобок только рад будет перенести все внимание публики с себя на Ларика. Запричитает сейчас, завопит: «Мальчику плохо стало!» И все, никаких рассказов от него не дождешься.
Петич для верности еще раз саданул Ларика локтем. Чтобы тот полностью пришел в себя.
«Ой!» – услышал Ларик и наконец все понял.
Это ойкнул он сам. Значит, и до этого он слышал не чужие мысли, а свои собственные. Словно сам с собою разговаривал.
«Ничего не скажешь, откровенный шел разговор, – усмехнулся Ларик и посмотрел на Колобка. – А что, прав я был или нет? Расколется этот лысый пирожок или станет вилять хвостом?»
«Лысый пирожок» внешне выглядел абсолютно честным человеком. Как все на свете люди.
– Вы, как всегда, правы, Никита Никитыч, – отпив глоточек минералки, благодушно проговорил он. Даже с улыбочкой проговорил, и хриплость в его голосе исчезла. – Я просто устал, вот и погорячился, неверно подобрал слова. Не хотел я ребят прогонять, а сказал так, потому что… Ну какой им интерес здесь с нами, стариками, сидеть? Вон ведь какая погода, сейчас только гулять и гулять. Они и без того столько времени на меня ухлопали.
«Издалека подкатывается», – понял Ларик.
Он во все глаза следил за мимикой этого хитрого человека, во все уши прислушивался ко всем оттенкам его интонаций. Вот у кого надо Вильке учиться актерскому мастерству! На гладком лице Колобка, даже на блестящей лысине – ни тени беспокойства, ни тени волнения. А ведь этот человек совсем недавно находился, можно сказать, в плену! Случайно? Вот сейчас и послушаем…
Ларик все не мог успокоиться. В голове у него просто вихрились слова. А как себя заставить замолчать – в смысле перестать думать?
«Наверное, человек совсем не в силах управлять собственными мыслями», – вздохнул он.
Кит Китыч, похоже, никак не реагировал на слова продюсера. Он просто ждал.
– Помните, Никита Никитыч, – неторопливо продолжал Колобок, – мы с вами сегодня говорили о том, что весь фильм можно снять в этой усадьбе? И барский дом имеется, и парк, и всякие бревенчатые домишки. Пожар нужен? Я договорился с лучшими специалистами. Бой с разбойниками в лесу? На днях приедут пиротехники.
Кит Китыч вежливым кашлем перебил продюсера, кивнув при этом на ребят:
– Олег Петрович, вашим спасателям не очень-то интересны все эти профессиональные дела. Расскажите им лучше, какие опасности могут подстерегать в этом парке. Ведь мы отснимем фильм и уедем, а им здесь еще жить и жить, гулять и гулять. Научите их на вашем печальном опыте, куда не следует ползать! Извините, «ползать» – это не о вас…
Колобок недовольно поморщился, будто у него зуб заболел.
