диверсантов. Даже в петли курток натыкали зеленых веточек.
– Вот, совсем другое дело! – оценил работу Пашка. – Теперь и сороки вряд ли нас застукают. Если ты их дразнить не будешь.
– А может, до вечера придется ждать? – спросил Саня.
Такая перспектива его не очень радовала.
Пашка пожал плечами:
– Конечно, можно было бы пока еще какое-нибудь бревнышко поискать… Для большей прочности плота. Но боюсь. Станем возиться и не услышим ничего. А тут еще этот Черный Лесник где-то шастает… Вдруг на нас напорется? Нет, лучше уж остановиться на достигнутом. И о таком плотике утром еще и не мечтали!
– Да, здесь-то мы сможем услышать любой шорох, – поддержал его Саня. – И затаимся сразу…
Честно говоря, ему не очень хотелось опять заниматься плотом. Держится на воде, и ладно. Не путешествовать же на нем собрались. Только бы переплыть этот разлив…
Опять просвистела птица. Ребята только усмехнулись в ответ. Мол, давай, чирикай себе на здоровье.
– Есть хочется, – мечтательно проговорил Пашка, прикрыв глаза. – Только ты, Чибис, не напоминай про всякие там вкусности. – Он отщипнул пучок заячьей капусты, пожевал и вздохнул: – Еще больше есть захотелось… Пойду хоть сыроежек соберу!
Их и собирать не надо было: росли под каждым деревом. Пашка протянул Сане крепенькую сыроежку:
– Пленку только оборви – и жуй. Может, перебьем аппетит.
Саня пожевал безвкусный гриб и тут же выплюнул.
– Еще желудок заболит. Бегай потом по кустам…
– Да желудок твой только просит: дай хоть чего-нибудь! Поешь, Чибис, а то сил совсем не будет, – уговаривал друга Пашка.
Саня нехотя пожевал заячьей капусты. Все-таки не так противно, как сыроежки.
Уже и одежда вся высохла, и солнце, опускаясь, стало отражаться в глади разлива, а Арсения все не было. От безнадежного ожидания ребята совсем приуныли.
– Не могу я сложа руки сидеть. – Пашка принялся ходить взад-вперед. – Действовать надо!
– Предлагаешь отплыть? – спросил Саня.
– Давай так решим: если он не явится до вечера, то будем сматываться. Не сидеть же тут из-за него еще одну ночь.
– Что ты, Пашка, ерунду говоришь? – хитро прищурился Саня. – Думаешь, я не понял, для чего мы маскировку на себя нацепили?
Пашка выжидательно смотрел на друга: мол, говори, если знаешь.
– Ты хочешь к лагерю подойти! Посмотреть, что там происходит. Тебя же хлебом не корми, только дай последить за всякими жуликами и бандитами…
– Ты, Чибис, читаешь мои мысли, – озорно сверкнул глазами Пашка. – А что, давай? Если не придет Арсений, дождемся, пока немного стемнеет, и подкрадемся к лагерю. Вечером трудно будет нас засечь, да и бандиты эти скорее всего у костра будут торчать. Кому охота по кустам в потемках шарить?
Саня понял, что если такая мысль запала Пашке в голову, то он от нее не отступится. Даже если Саня будет противиться, Пашка один туда проберется. Это уж как пить дать.
– Только издалека посмотрим, ладно? – предложил Саня.
– А то как же! Не сядем же рядом с ними у костра.
Вот так и составился их нехитрый план.
Еще несколько раз Пашка ходил смотреть плот, словно он мог куда-то исчезнуть. Просто так ходил, чтобы время шло быстрее. Заодно он перенес к плоту шесты.
Наконец, когда воздух уже стал настаиваться сумерками, ребята тронулись в путь. Они даже не шли, а крались от дерева к дереву, от куста к кусту, готовые в любую минуту залечь.
Под высокой елью Пашка остановился.
– Ты что, опять на дерево залезть собрался? – шепнул Саня.
– Нет, тут без меня уже кто-то забирался.
Пашка показал на ствол, но Саня не заметил ничего подозрительного.
– Сухие кусочки коры ободраны, – пояснил Пашка. – Трава внизу примята. И даже след виден. Точно, что Лесник тут топтался. А это еще что? – На земле лежал какой-то маленький предмет. Пашка поднял черный пластмассовый осколочек. – От бинокля. Он сверху бинокль уронил. Значит, экипирован не слабо. А для чего? Для слежки!
Пашка рассуждал как опытный сыщик, идущий по следу.
– Значит, он где-то рядом? – прошептал Саня. – И тоже следит?
– Значит, нам надо быть вдвойне осторожными, – кивнул Пашка. – Не оказаться бы с ним за одним кустом…
Дальше они пробирались чуть ли не ползком. Наконец среди деревьев мелькнул огонек. Послышалось
