ПОХИЩЕНИЕ ВЕКА
Это был Арсений.
Пашка осторожно дотронулся до его руки. Она была теплая! Пашка почувствовал, как по его лбу заструился холодный пот – от напряжения и страха. Ведь он уже боялся, что сейчас дотронется до охладевшего трупа!
Саня различил на столе контуры длинного фонарика. Он взял его в руки, нажал кнопку, предварительно уткнув фонарик себе в живот, чтобы сразу не полыхнул яркий свет. Потом, светя в землю, осторожно передал фонарик Пашке.
Рука Арсения была прицеплена наручниками к столбу, поддерживающему свод палатки. К тому же наручники держались на толстом сучке, не дающем им сползти вниз.
Приготовившись сразу же зажать Арсению рот, если тот вздумает вскрикнуть, Пашка начал трясти его за плечо, шепча прямо в ухо:
– Эй, проснись, это мы. Не бойся, проснись… Да очнись же ты!
Глаза Арсения приоткрылись, но зрачки почему-то не смотрели прямо. Они плавали, блуждали, не останавливаясь…
– Он что, без сознания? – шепотом спросил Саня.
– Да эти гады могли что угодно сотворить. Может, какой укол ему сделали?
Пашка закатал рукава Арсениевой рубашки, но в полумраке рассмотреть что-либо на его руках было невозможно.
– Может, в спину? – предположил Саня.
– Ну не раздевать же его! – рассердился Пашка. – Да и все равно, как мы его отцепим?..
Он внимательно вгляделся в столб, к которому были прикреплены наручники. Потом вытащил из-за спины тесак.
– Ты продолжай его будить, – еле слышно скомандовал он Сане. – А я наручниками займусь.
Саня тряс Арсения, раздвигал пальцами его веки, натирал уши, тихонько шлепал по щекам, – словом, применял все способы приведения человека в чувство, о каких когда-нибудь читал или слышал. Но результатов это не давало. Голова Арсения безжизненно болталась, то падая на грудь, то откидываясь навзничь.
Пашка приступил к столбику. Сразу срубить тесаком сук, на котором держались наручники, – об этом не могло быть и речи. А вдруг палатка рухнет и весь бандитский лагерь поднимется по тревоге? Поэтому Пашка осторожно, стружка за стружкой, стал срезать этот сук плавными движениями тесака.
Наконец кольцо наручников скользнуло по столбу вниз, до самой земли. Пашка присел и начал ковырять тесаком землю у столба. Пот стекал по его лбу, капал с носа, мешал смотреть… Пашка работал почти на ощупь. Наконец тесак подлез под самое основание столба.
Пашка зашептал прямо в Санино ухо:
– Постарайся приподнять этот столб, на сколько сможешь. Хоть на сантиметр!
Саня вцепился в столб и изо всех сил потащил его вверх. Казалось, столб остается неподвижным. Но Пашке было достаточно даже узенькой щели, чтобы ловко сдернуть наручники с самого основания столба.
– Все! – выдохнул он.
Палатка чуть вздрогнула, покачнулась и успокоилась. Все осталось на своих местах. Пашка засыпал и утрамбовал ногой яму, которую он расковырял у основания столба.
Арсений был освобожден, но по-прежнему неподвижен. И как быть дальше? В любую минуту может проснуться кто-нибудь из бандитов…
Пашка взял Арсения за руку, будто собирался выполнить борцовский прием – бросок через плечо – и присел. Потом он медленно, с трудом поднялся. Саня вытаращил глаза от удивления. Он и предположить не мог, что Пашка такой сильный!
Но видно было, как тяжело дается Пашке каждое движение.
Саня поспешил отдернуть полог и выглянуть из палатки. Все ли спокойно снаружи? Он хотел было подхватить ноги Арсения, чтобы помочь Пашке. Но, выбираясь из палатки, тот с трудом шепнул только одно слово:
– Котелок!
Саня подкрался к костру и, поглядывая на спящего толстяка, у которого медленно стекала по щеке слюна, дотянулся до котелка, подцепил его за дужку. Пашка ждал, стоя у палатки. Безжизненным тюком висел у него на спине Арсений.
Саня схватил котелок и бросился вперед, чтобы указывать Пашке дорогу.
Когда они отошли метров на десять, Арсений наконец слабо застонал.
– Быстрей, быстрей, Чибис, я даже не могу ему рот закрыть! – горячо зашептал Пашка. – Нам бы хоть подальше отойти!..
Саня слышал позади себя Пашкины шаги, тяжелое дыхание. Он выбирал дорожку пошире, чтобы его друг не зацепился за дерево, не споткнулся о выступающие корни. При этом надо было еще следить за направлением, чтобы не заблудиться в темноте, и не плутать потом понапрасну.
Так хотелось быстрее выйти к тому месту, где они спрятали плот!
– Все, не могу больше, – выдохнул Пашка, и ноги его подкосились.
