— Нет, нет. Не тот парень. Для него жизнь — это бабы. А он слишком для них уже стар.
— А ты о смотрителях слышал?
— Что это?
— Они не могут делать сами, просто смотрят. Я знаю некоторых старичков, которые глотают слюнки и живут так, как будто сами это проделывают.
Я поднялся, дал ему адрес отеля и немного денег. Он продолжал хихикать чему-то своему.
Хотелось бы быть поблизости, когда он столкнется с Блэком лицом к лицу.
ГЛАВА 7
Пришлось мне еще раз побеседовать с Тоби. Его поросячьи глазки так и бегали и так испуганно вытаращивались при моем появлении, что захотелось придержать их рукой. Ты… опять?
— Декерсон, Тоби!
— Не знаю, Майкл. Оставь меня.
— Если воскресшие фарцовщики собираются в городе — будет дело. Кто-то сколачивает их в шайку. Кто дает деньги?
Он облизал сухие губы.
— Слушай… если скажу, это… твой последний визит сюда?
— Послушаем.
— Марго Мардис. Рыжая. Она была с парнем один раз. Никаких имен. Я никого тебе не называю. Она пользуется популярностью у пожилых. Она проделывает с ними что-то такое… ясно? Этот парень явился сделать одолжение, он из Чикаго. Он пока ничего не говорит, но он наготове. Кто-то сколачивает организацию и дело тут не в деньгах, а в чем-то еще, тут…
— Сколько уже набралось?
— Достаточно, чтобы можно было взять город голыми руками.
— Они все оттуда?
— Большие шишки. Из Синдиката. И вообще ты влип, парень!
Итак, кто-то умный обтяпал дело. Если это Коплей, тогда игра идет не на жизнь, а на смерть.
Я просмотрел заметки в газетах. Салли выступала по делу о тех трех миллионах как свидетель. Все ее показания свелись к тому, что она имела дела с Сони, как его подружка. Глупая, пустая, но красивая кукла. Ничего не знала о делах банды.
Сони и остальные показали, что она была только игрушкой, постельной принадлежностью. И на этом ее участие кончалось. Только один репортер вспомнил ее странную фразу на процессе.
Перед тем, как ее оправдали, она заявила, что ответственность за дело лежит на змее и она хотела бы, чтоб до нее добрались.
И тут я вспомнил.
Значит, в припадках пьянства Салли боялась, как сказала Сью, какой-то змеи, а потом злобного и коварного человека! Это одно и то же!
Теперь эта змея зашипела. Это был тот человек, который раскрутил все это дело. Тот, о котором ничего не было известно.
Блэк Коплей оказался умнее всех. Он ждал, чтобы сделать прыжок в джунгли Нью-Йорка. Он вернется сильным, умным и опасным. Самый сильный противник для меня.
Я позвонил Пату.
— Майкл, у меня для тебя новости.
— Какие?
— Арнольд Гудвин мертв.
— Что?
— Два месяца тому назад в автомобильной катастрофе около Сараготы. Его труп недавно опознали в морге.
— Это точно?
— Да.
— Тогда проще. А что с Левитом?
— Тут забавная штука. Несколько лет назад Торренс его оправдал. Он опытный юрист и сумел доказать, что тот только оборонялся. За гонорар в пятьсот тысяч долларов. Еще забавнее, что наш теперешний прокурор Чарли Форс тоже защищал Левита и тоже получил такую сумму. Вчера вечером мне позвонили и сказали, что есть кое-что о Левите.
— Откуда был звонок?
— Из автомата. Но он висел на стене, а не в будке. Наверное, в баре.
Я положил трубку и спрятал лицо в ладони. Хитро, очень хитро, но должна быть ниточка. Я задумался. Зазвонил телефон.
— Это Джеральдина. Майкл, сейчас же к нам скорее!
— Что такое?
— Скорее! — Она повесила трубку.
Я вышел под дождь, написав Велде записку, поднял воротник и помахал такси. Сидя в машине, я снова стал перебирать эти страшные семь лет. Забыть их было не просто.
Джеральдина встретила меня на пороге.
— Что?
— Комната… Домик Сью… Сгорел…
— Что с крошкой?
— Она наверху. Все в порядке.
От домика остались одни руины. Мы вернулись в дом и Джеральдина приготовила по коктейлю и, повернувшись ко мне, заявила:
— Сегодня Сью ворвалась к отцу, крича, что он убийца. Кричала, что это сказала мать. Но теперь ее комната сгорела и она искала все какое-то письмо среди старых вещей.
— Разбуди ее.
Ее спальня была похожа на детскую и одновременно на комнату взрослой девушки: куклы, плюшевые зверята, микрофон, балетные туфельки, пуховки, коробки конфет.
— Сью…
Она лежала на кровати, прижимая к себе полуобгоревшего мишку.
— Сью… Это ты подожгла дом?
— Я сжигала мамины бумаги. Я не хотела, чтобы он видел ее вещи.
— Что произошло?
— Все начало гореть, а мне стало так чудесно. Я пела и плясала в огне, мне было хорошо.
— Но ты не нарочно?
— Нет, специально! Пусть не смотрит на ее вещи.
— Она говорила, что ее убила змея?
— Он, Змея, убил маму.
— Кто он, котенок?
— Она говорила, что змея убьет ее.
— Спи.
Джеральдина опустила тяжелые портьеры и включила торшер. Мы сидели, прихлебывая из высоких стаканов коктейль.
— Майкл, это ужасно! Если Сью не прекратит своих обвинений, то… ведь это год выборов! Такой
