Только долетят ли?
Озеро блестело очень далеко. Но калибр у мортиры был раза в три больше, чем у самых крупных орудий на линкорах, про которые я читал в морских книжках. А линкоры стреляли на сорок километров!
Конечно, старая мортира — не то что современное нарезное орудие. Но мы набьем пороху до отказа, подожжем фитиль, а сами скроемся в каземате. Если даже разорвет ствол, никто не пострадает. Зато, если не разорвет, ядро наверняка достанет до цели. А может быть, на первый раз и перелет будет...
Притащить из погреба порох было нетрудно. Зато предстояла долгая возня с ядрами. И мы решили сперва заняться этим тяжелым делом.
Работали мы несколько часов. Руками, плечами, рычагами все вместе толкали ядра к каменному желобу, а по нему подкатывали поближе к дулу мортиры. Мы срывали с плеч и ладоней кожу, растягивали сухожилия, хрипли от криков... Мы измотались так, что даже не хотелось обедать. Зато пять громадных шаров улеглись в желоб, и я вспомнил тиражи спортлото, которые видел по телевизору. Ладно, мой милый Ящер, посмотрим, чей номер счастливее!
Часа два мы отдыхали. Потом Дуг принес очень ценную вещь: стеклянный фонарь со свечкой. Не соваться же опять к пороху с открытым огнем.
Каждый взял котелок или сделал мешочек из тряпок и одежды. Направились к спуску. Впереди всех шел Дуг с фонарем, а за ним ковылял маленький Лук. Он смешно торопился. Нога у него зацепилась за камень. Лук покатился в траву, засмеялся и вдруг негромко вскрикнул.
Мы подбежали. Лук держался за щиколотку: оказалось, что в ногу ему воткнулась обглоданная рыбья кость, черная от грязи.
Откуда она здесь взялась, проклятая? Мы после еды всегда аккуратно собирали мусор и кидали вниз. Может быть, она валялась здесь с древних времен?
Ранка была небольшая, но я увидел, каким сумрачным стало лицо у Дуга. И сразу вспомнил про малыша, который пять лет назад погиб здесь от такой же царапины.
Соти сбегала за своими лекарствами, сделала перевязку, а потом что-то озабоченно объяснила Дугу.
— Надо идти в деревню, — сказал нам Дуг. — У старухи есть отвар белого корня. Надо смазать ногу, иначе может быть худо.
Мы приуныли. Все шло так хорошо — и вот... Но Юлька быстро встряхнулся.
— Ладно, я пошел...
Кроме него идти было некому. Я не знал дороги, а остальные выглядели такими оборванцами, что в деревню не сунешься. Старуха-знахарка была молчаливая и добрая, давала лекарства и ни о чем не спрашивала, но жила она рядом с деревенской площадью. Незаметно подобраться к ней было невозможно.
— Только вы без меня не стреляйте, — попросил Юлька.
Дуг озабоченно сказал, что стрелять не будем: Ящер никуда не денется, а с лекарством надо поспешить.
Я предложил позвать Птицу, чтобы доставить, Юльку ближе к деревне, но Юлька возразил:
— Пока она прилетит, я уже внизу буду.
И прыгнул в черный лаз прохода...
Маленький Лук ни о чем не беспокоился. Нога болела не сильно, и он лишь косолапил больше обычного, когда бегал по площадке. Зато остальные были встревожены, хотя и скрывали.
Я понимал, что при таком настроении лучше не браться за подготовку к стрельбе. Работа эта важная и сложная, надо выполнять ее со спокойной душой. Все разбрелись, и каждый занимался своим делом. Соти время от времени покрикивала на Лука, чтобы не бегал, подзывала и проверяла, не распухает ли нога. Нога потихоньку распухала...
Я сидел на краю каменного желоба и поглаживал теплый шероховатый бок ядра. Подошел Дуг.
— Ничего, — сказал он. — Малыш принесет отвар, и все наладится... А как будем стрелять? Озера- то отсюда не видать...
В самом деле, из центра площадки не было видно горизонта. Его закрывали каменные барьеры и обломки стен. Но я объяснил Дугу, что это не страшно. Мортиры для того и придуманы, чтобы стрелять по врагу из укрытий. Мы набьем в орудие пороху, закатим ядро, потом поднимем ствол повыше, выпалим, и снаряд помчится к озеру по крутой дуге — сначала вверх, затем вниз. А чтобы направление было точным, надо прочертить линию стрельбы: от орудия вон туда, к самому краю, который отгорожен от обрыва гранитным парапетом...
Подошли ребята и вместе с Дугом слушали мои артиллерийские рассуждения. Медлительный коренастый Тун поскреб в затылке и сказал с неторопливым удивлением:
— Ох ты, Женька... Все знаешь... Разве вас учат в школе из пушек стрелять?
— Да это же простая математика! Никто не учит, я сам в разных книжках читал... — Тут мне стало неловко: получалось, будто хвастаюсь. И я быстро сказал:
— Пошли, посмотрим укрытие...
Мы спустились в нижний каземат бастиона, который одним краем примыкал к орудийной площадке. Решили, что здесь спрячемся, когда подожжем фитиль. Из маленьких бойниц мортира видна отлично, а могучие стены защитят нас от опасности.
И все получится, как задумано, только бы не было беды с Луком.
Юлька долго не возвращался. Может, не застал дома старуху или она долго готовит отвар? Все молчали, но я знал, что каждый думает одно и то же: 'Ну, поскорее бы он вернулся!'
И Юлька вернулся.
Но как!
Я увидел его в бойницу. Юлька выскочил на площадку — оборванный, встрепанный, с мокрым от слез лицом.
— Ребята! — кричал он. — Уходите, прячьтесь! Они идут!
Мы рванулись к нему из каземата. Но Юлька бросился нам навстречу, раскинув руки, и налетел так, что просто впихнул всех обратно.
— Не ходите! Они... там... сюда идут!
— Кто? — крикнул Дуг. — Что с тобой, Малыш?
— Они...
В этот миг пол ударил нас по ногам, светлые щели бойниц захлестнуло темнотой, и тугой грохот встряхнул стены. Меня бросило на плиты. Сверху посыпалась каменная крошка.
Она сыпалась мне на затылок, а я лежал и ничего не понимал. Но тут заплакала Точка. Отплевываясь от каменной пыли, я стал пробираться к ней в темноте...
Щели бойниц постепенно светлели, стало в них просачиваться солнце. Я увидел, что хнычущую Точку держит на руках Тун. С ней ничего не случилось. С остальными, кажется, тоже.
Мы стали по одному выбираться наружу.
Над бастионами висели клубы дыма и белесой пыли.
Пыль оседала на траву. У главной орудийной площадки был обрушен один край, по квадратной башне прошли снизу доверху трещины. Многие орудия оказались опрокинуты, ствол одного из них валялся у входа в каземат.
Только мортира стояла по-прежнему. Как уцелевший памятник среди разбомбленного города. Но мы уже начинали понимать, что теперь она ни к чему.
Наверно, мы долго стояли и молчали.
— Порох... — сказал Дуг. Пыль оседала на его ярко-медные кудри, и он будто седел на глазах.
Кто-то негромко и совсем безнадежно заплакал. Я оглянулся — Юлька. Он стоял позади всех и смотрел прямо перед собой полными слез глазами. Рот у него был в крови. По усыпанным пылью щекам протянулись мокрые темные полоски.
— Это о н и его взорвали, — плача, проговорил Юлька.
— Кто? — крикнул Галь.
— Слуги Ящера... Я от них убежал...
