чем не сравнимым было её сельскохозяйственное значение — полностью зарегулированный сток Хуанхэ обеспечивал водой огромные орошаемые площади. Особой заботой чжурчжэньского правительства, создавшего специальную палату водного надзора и водного транспорта, была охрана и содержание плотин Хуанхэ: искусственные сооружения реки сторожили войска чжурчжэней, а в 1189 г., например, судя по докладу министерства общественных работ, на возведении и ремонте ее плотин трудилось свыше шести миллионов человек!
Жизнь и стабильность реки обеспечивал мир на её берегах, а мира там не было уже пятнадцать лет. И вот в 1225 г. — не то из-за ослабления надзора за плотинами, не то из-за непредусмотренных чрезмерных отложений лёссовой взвеси в районах искусственно замедленного течения — Хуанхэ изменила русло и ввергла страну в хозяйственную катастрофу непоправимых масштабов.
А в следующем году, кульминационном по негативным хозяйственно-экономическим последствиям, огромная конная орда снова вторглась в страну, одновременно расправившись с государством тангутов.
За полтора века до основания государства чжурчжэней, в 982г., одновременно, кстати, с образованием Русского многонационального централизованного государства со столицей в Киеве... Тангуты создали сильное самостоятельное государство, выдержавшее семь больших войн с дочжурчжэньским северокитайским государством Сун, две — с киданями, побеждавшее в сражениях уйгуров, тибетцев и чжурчжэней. Ещё в самом начале века Чингиз-хан несколько раз нападал на Си Ся. В 1209 г. он, организовав ложное бегство и заманив врага в засаду, разгромил пятидесятитысячную тангутскую армию, взял огромный выкуп, а дочь царя Бурхана — в жёны. И вот в декабре 1226 г. последнее страшное поражение войск тангутов, длительная осада городов и столицы. Осенью 1227 г. Чингиз-хан умирает среди кровавого ристалища, а его орда, проводив хана к месту погребения и убивая всё живое на пути, тут же буквально стирает с лица земли государство тангутов. Люди, города, храмы, школы — всё было уничтожено без остатка и навсегда, как и оригинальная культура этого народа.
Тангуты создали свою письменность, непохожую на китайскую, уйгурскую или чжурчжэньскую. Драгоценным осколком этой культуры является язык и литература; сохранившиеся тангутские книги и рукописи — богатейший материал для современных исследователей...
А война с чжурчжэнями вновь приобретала затяжной характер. После смерти Чингиз-хана она продолжалась, его младшим сыном Толуем два года. Война продолжалась и после избрания на этот пост Угедея, наконец, вступив в заключительную фазу. Из военачальников, уничтоживших государство чжурчжэней, история выделяет Угедея, Монке, Толуя, Чжэбе и, конечно же, нашего старого знакомого Субудая. Батый же и его брат Орда, кажется, не принимали в той войне никакого участия, однако произошло в этот период одно очень важное событие, связанное с Батыем и — опять же! — будущими судьбами Руси. В 1229 г. на Керулене состоялся общеимперский курултай — собрание ханской, родовой и военной знати, выбравшей великим ханом Угедея. Курултай, очевидно по докладу Субудая, принял решение о большом походе на запад, назначив главным его шефом Батыя. Однако в тылу оставалось сражающееся государство чжурчжэней, героическая борьба которого на целых восемь лет отсрочила нашествие орды на Русь.
Опускаю многие подробности последней войны чжурчжэней. Она была неслыханно жестокой, как все войны, которые вели полководцы степной орды, сумевшие и тут предательством облегчить себе победу— договорились с Южной Сун о союзничестве в обмен на самую богатую Цзиньскую провинцию, которую, конечно, потом так и не отдали... Все чжурчжэии, способные держать оружие, вышли мужественно встретить смерть, далёкие предки маньчжур, нанайцев, ульчей, удэге и орочей тысячами гибли на полях, сопках и крепостных стенах, в лесных и горных фортах. Многие их полководцы, одержавшие ряд побед над вторгшейся степной ордой и несметными толпами подневольных китайских солдат, были наделены талантами военачальников, личным мужеством, патриотизмом, рыцарской честью в высшей степени. Древние хроники повествуют, как один из них, захваченный войском Толуя, попросил привести себя к нему и на вопрос о том, кто он такой, ответил: “Я — полководец Чэнхошан, разбивший монголов под Даган-юанем, Вэй-чжоу и Дао-хой-Чу. Если бы я был убит в схватке, то могли бы подумать, что я скрылся и изменил отечеству; теперь же будут знать, каким образом я умер”. Он гордо отказался опуститься на колени перед Толуем, и ему отрубили ноги, потом разорвали рот до ушей, а он, захлёбываясь кровью, всё кричал: “Никогда до этого не унижусь!” Победившие, потрясённые ужасным зрелищем, попивали между делом кумыс и молили: “Великий воин! Если когда-либо ты вновь возродишься, то удостой этим нашу землю!”
Ваньянь Чэнхошан — историческая личность. По происхождению он — чжурчжэнь, хотя, как и многие другие его соотечественники, включая самих императоров, но сил также китайское имя. Это был, бесспорно, храбрый и умелый военачальник.
Но выходит, что сын Чингиза Толуй при всей его жестокости был выдающимся полководцем, если победил такого противника?
Один современный учёный даёт ему, единственному чингизиду, отличную характеристику как воину, но ставит эти его качества в прямую зависимость от главного наставника. “Военную выучку он получил в Китае, сражаясь против лучших чжурчжэньских полководцев под руководством Субэтэя- богадура
В средневековых манускриптах есть удивительная по силе и краткости характеристика главного полководца орды, сделанная китайским хроникером через высказывание другого чжурчжэньского военачальника — Хады. Перед смертью Хада, как и Чэнхошан, тоже пожелал увидеть своего победителя, но совсем по другой причине. Когда Субудай спросил, что заставило Хаду этого добиваться, тот ответил: ‘Твое чрезвычайное мужество. Небо, а не случай родит героев! И так как я теперь тебя видел, то спокойно пойду на казнь”.
Далее последовало жестокое поражение цзиньских армий под Юйшанем и Иньчжоу— 1231 г., и оборона Кайфына — 1232 г., Н. Я. Бичурин: “В столице строили баллисты во дворце. Ядра были сделаны совершенно круглые, весом около фунта... Баллисты были строены из бамбука, и на каждой стене городской поставлено их было до ста. Стреляли из верхних и нижних попеременно, ни днём, ни ночью не переставали. Отбойные машины на стене городской были построены из строевого леса, взятого из старых дворцов”. Днём и ночью, однако, летели в город через рвы, валы и стены зажигательные снаряды неприятельских баллист... “1000 человек отважнейших солдат... должны были из прокопанного под городской стеной отверстия, переплыв через ров, зажечь подставки под баллистами...”
Всё было напрасно: силы осаждённых иссякали, а завоеватели гнали к стенам новые и новые скопища людей, заполнявших своими телами глубокие рвы. Когда орда ворвалась в город, шестьдесят тысяч девушек бросились с крепостных стен, и ещё долгие годы опустошенный город отпугивал оставшихся в живых людей тем, что было во рвах...
Одна из главных причин поражений, конечно, та, что чжурчжэни не могли рассчитывать на стойкую поддержку народных масс китайского населения, для которых они тоже были захватчиками, хотя чжурчжэни, пять-шесть поколений которых родилось здесь, по праву считали эти земли родиной и сражались уже за своё отечество. Кстати, чжурчжэни в целом не были паразитической, эксплуататорской нацией — по данным археологов, военно-аграрные и крестьянские поселения простолюдинов представляли примитивные жилища с довольно жалким скарбом. Война продолжалась! Весной 1234 г. соединенные силы степных пришельцев и южносуньских китайцев осадили последнее прибежище правительства чжурчжэней — город и крепость Цайчжоу. Император Айцун, он же Ниньясу, поняв, что скорая и окончательная гибель государства и народа неизбежна, покончил с собой. “Нючжэнский государь предал себя огню”,— писал Н. Я. Бичурин. Его преемник Моди погиб с мечом в руках. Империя чжурчжэней прекратила своё существование, но... война продолжалась! На амурских островах и в Приморье ещё целый год защищались последние обречённые чжур чжэньскке крепости. Советские археологи недавно раскопали близ современного Сучана одну из последних крепостей чжурчжэней, разрушенную в 1235 г., через четверть века после начала войны...
Это был народ-герой, а всё героическое в историн нужно человечеству для будущего.
И величие всемирной истории в том, что она неуничтожима...
В 1235 г., когда на Дальнем Востоке уничтожались остатки чжурчжзньекой государственности, Сабудай уже занимался другим делом. Полностью стереть с лица земли чжурчжэней им не удалось — часть их осталась на территории теперешней Маньчжурии, уцелела и по новому административному китайскому делению даже добилась своего рода автономии, другая скрылась в непроходимых дебрях Уссурийской тайги, на века сохранила традиции и обычаи предков. Язык чжурчжзней во второй половине XVIII в. изучали
