- Каких знакомых? – не понял я, распереживавшись на счет событий в церкви, но вовремя вспомнил, услышав возмущенное сопение в трубке. – Ах да! Конечно, буду рад! Ты мне поможешь?
- Ха! Где ты видел душу, которая не повелась бы на просьбу ангела? Обязательно помогу. Жди меня в шесть, а девушек к семи пригласим…
Еще спустя минуту я уже выслушивал нашего священника. Надо отдать должное отцу Николаю – он в первую очередь стал благодарить меня за исцеление двух душевнобольных. Я попросил прощения, что не смог излечить двух других, но батюшка понимал, что там мне было не по силам что-либо сделать. Преследуя свои цели, я напомнил ему, что хочу серьезно поговорить, и мы договорились встретиться на следующий день.
Затем я сделал самый приятный звонок:
- Людмила Ивановна? – осторожно спросил я, заслышав в телефоне мелодичное «Алле».
- Это ты, Женя? С чего это такой официальный тон?
- Это я, Люсенька, хочу тебя пригласить завтра вечером в гости, но боюсь, что ты примешь мое обращение за панибратство, - действительно, я не очень знал тонких граней обращения в этом обществе, а мне надо было разыгрывать коренного жителя, так что шутливое высокопарное обращение удачно прикрыло мои пробелы в «воспитании». Воодушевившись приятными нотками в звуке ее голоса, я продолжил. – Федя звонил и сообщил, что они с Катей завтра вечером свободны и, например, к семи могли бы собраться, так что все зависит только от тебя.
- Ну если столько человек ждут моего согласия, то разве можно отказаться? Давай адрес!
Я объяснил, как добираться до Женькиной квартиры, и мы распрощались. А мне захотелось просто завалиться спать – нужно же попробовать, что такое настоящий сон и ангелу? До сих пор я каждую ночь норовил сбегать в астрал и про такую часть реальной жизни забыл, если конечно, не считать снов в сильном подпитии, но это же, считай, сон под наркозом.
Утром я долго не мог сообразить, где я нахожусь – настолько мое сознание погрузилось в сон. Я сел на край кровати и долго вспоминал, что же мне привиделось. На самом деле, мои сны были поной абракадаброй. По всей вероятности Женькины мозги подсовывали моему, блуждающему среди их импульсов сознанию всякие воспоминания, которые я интерпретировал по-своему. Вот и получилось, что я, то брел среди каких-то городских пейзажей, то мне основательно обожгли чем-то ногу, то я начал задыхаться от залезшей на меня твари, напоминающей подушку, но почему-то склизкую и черную.
Земной опыт этого тела предстал передо мной, в виде приключений в астральных закоулках. Я сражался с драконами, горел в протуберанцах огненных планет, тонул в бездне водного мира. Но были и приятные сны: я бродил в кущах тропического рая, летал, представляя себя орлом, и даже попал на какую- то веселую вечеринку, правда, никого знакомого там не нашел. Причем, не очень понимал, были ли это только мои фантазии или я, действительно, прорывался временами в астрал. Ведь туда частенько заглядывают визитеры из реала. Их сразу видно – они ведут себя подслеповато, словно дети, не ведающие, что творят, и обычно их оберегают. Я не имею в виду миры инферно – что там делают с медитирующими, экстрасенсами или просто спящими, я боюсь даже подумать.
Самый запоминающийся сон оказался про то, как я потерял крылья. Зачем они мне сдались, я не помню, но я настойчиво бродил, ворчал и требовал, то от Федьки, то от Люси, куда они их подевали. Потом вдруг выяснилось, что на крылья пролил кофе отец Николай, и Любочка засунула их в «помойку», но они оттуда исчезли. Дальше я только помнил, что, как полоумный, гонялся на Федькиной Ниве по городу за ментами, которые, по слухам, сперли мои крылья и хотели их толкануть на рынке. Я все никак не мог понять, как это «толкать» крылья и почему на рынке, но Федюня с видом академика объяснил, что это, когда из перьев делают валенки… не знаю, чем бы кончилась эта детективная история, если бы я не проснулся на самом интересном. «Однако! Надо почаще спать по-человечески, и тогда можно такого о себе и окружающих узнать!»
Было бы интересно проанализировать эти превращения моего сознания во сне, но меня ждала важная беседа с батюшкой, так что я быстренько встал и начал приводить Женькин организм в порядок. Я все еще никак не мог свыкнуться с тем, как трудно обращаться с реальным телом. Вот и сейчас, взглянув в зеркало, я заметил, что странно выгляжу. Что-то с Женькиной физиономией было не в порядке. «Ах да! Я ж два дня, как не брился!» - лицо покрывала неприглядная щетина. В голову тут же закралась вредная мыслишка: «А ведь многие ходят недобритыми, и даже говорят, что так гламурно-сексуальнее выглядят». Но я тут же отверг подобные провокации. Как мне эта физиономия была доверена, так я ее и должен блюсти! Со вздохом я полез в шкафчик за бритвой…
К церкви я подъехал за час до обеденной службы и застал там уже поджидающего меня отца Николая. Он поприветствовал меня и, озабоченно взглянув на толпящийся народ, провел в давешнюю келью.
- Должен Вам прямо сказать, Евгений, что я поражен вчерашним исцелением, - начал он беседу, хотя восторга в его глазах я не заметил. – Две страдающие души обрели мир и согласие с телом. За это многое можно отдать. Мне пришлось представить все как будто настоящее чудо, так как я всего лишь служил молебен, а не занимался экзорцизмом. Вы знаете, что здесь вчера творилось?
- Не совсем, батюшка, - признался я. – Я присутствовал незримо в церкви, но с того момента, как Вы начали молебен за болящих душой, я вынужден был перейти на видение аур, чтобы начать их лечение. А вернее, извлечение из них подселившихся духов. Когда я закончил, то застал сцену, в которой мои пациенты умиротворенно спали, а народ в церкви был, наоборот, взбудоражен. Потом я был вынужден покинуть храм, так как попросту израсходовал много сил.
- И все же, кто Вы такой, Евгений? – спросил священник.
- Я не Евгений, а всего лишь ангел, которому Евгений по дружбе одолжил на время свое тело. Только прошу Вас никому не говорить об этом.
- Ну и положеньице у меня, – вздохнул батюшка. – Ведь все равно никто не поверит. А вот в то, что произошло чудо, поверят, и еще как! Ведь тут развернулось действо по всем канонам театрального искусства. Я уж только и думал, как мне молитвы дочитать. Эти двое и так беспокойными были, а тут… сначала Игнат, начал рычать и кричать нечеловеческим голосом, чуть не драться, но быстро затих, потом вроде как очнулся и нормальным голосом спросил, что с ним. Тут его родные уже заголосили – мол, давно уже не видели его в столь ясном уме. Но долго эта идиллия не продолжалась: начала верещать Марина. Та плевалась и ругалась на всех басом, словно мужик. Господи, таких слов этот храм еще не слышал! С ней это длилось дольше, но и она, в конце концов, затихла, будто уснула. Я уж и не знал, дальше молитву читать или к ней на выручку идти. Но все обошлось, и она тоже очнулась, правда совсем слабенькая. Однако что-то там родне такого вразумительного наговорила, что всем стало ясно, что и она исцелилась.
- А за других люди не обиделись? – вспомнил я о двух неизлечимо больных.
- Нет, как можно, ведь излечения никто и не обещал. Но они, конечно, втайне ждали и надеялись, - вынужден был признать батюшка. - Хотя мне тоже стало ясно, что те двое не по Вашей части – уж больно они в церкви себя хорошо чувствовали.
- Да, они с физическими нарушениями. Мальчику вообще не очень долго осталось мучиться, а мужчина лет десяток еще поживет, - в задумчивости ляпнул я и, наткнувшись на тревожный взгляд священника, спросил. – Я что-то не то сказал?
- А Вы так про любого человека узнать можете? – отец Николай явно напрягся.
- В принципе могу, но предпочитаю не делать, так как это все равно будет только предположением. Ведь судьба на то и дана человеку, чтобы он ее менял по своей воле. Например, судьба этого тела настолько изменена, что толком больше и не просматривается, - я указал на себя пальцем.
Священник немного расслабился и ответил:
- Честно сказать, я усомнился в происках нечистой силы.
- Нет, Вы же знаете, а если не знаете, то чувствуете, что легче храм разрушить, чем инфернальным сущностям в него проникнуть да еще орудовать тут. Только люди могут себе позволить в святом месте что угодно. Ведь они находятся под прикрытием брони своих тел.
- Да, так или иначе, но народ в храм мы привлекли. Чует мое сердце, сегодня на обедне не протолкнутся будет. Вот увидите, - и мой собеседник на секунду задумался.
В этот момент в дверь осторожно постучались.
- Да, войдите, - ответил священник.
В комнатку просунулся нос какого-то длинноволосого парня, который извиняясь проблеял:
