снисходительные шутки, пока не зашипели двери лифта и все устремились к кабине.
Подъем всей бригады осуществлялся в несколько приемов. Поднявшись, каждый стоял, думая о том, что ждет его впереди, и справляясь со страхом неизвестности всяк на свой лад. Мак-Кейд внимательно вглядывался в лица, но, хотя некоторые из них и отнес к категории возможных, ни одно не обнаруживало явного сходства с последними снимками Александра. Шахтеры выстроились в колонну, и охранники погнали их к транспортерам. Мак-Кейд затоптал окурок сигары и пошел за ними к пандусу, в эти большие машины. В кузове каждой было три жесткие скамьи, две вдоль бортов и одна посередине. Мак-Кейд занял место по правой стороне, и через мгновение рядом с ним плюхнулся Затычка. У коротышки было с собой два контейнера с водой по пять галлонов каждый, с краном и чашкой на веревочке.
– Вот почему меня зовут Затычкой, – весело объяснил коротышка. – Я подношу воду и, значит, в тоннелях не копаюсь.
– Хорошо соображаешь, Затычка! – сказал охотник.
Это и в самом деле было так. Сумел же он каким-то образом прожить целых двенадцать лет в таких кошмарных условиях.
Размышления Мак-Кейда были прерваны появлением еще двоих заключенных, каждый из которых нес по ящику. Один стал передавать кислородные баллоны с носовыми респираторами, а второй раздавал наголовные фонари. Мак-Кейд посмотрел, как шахтеры цепляют на свои ремни баллоны, отводят их за спину и перекидывают через плечо тонкие шланги респираторов. Он сделал то же самое.
– Не включай подачу кислорода, пока не выйдем из купола, – посоветовал Затычка. – В критической ситуации будет дорога каждая молекула.
Мак-Кейд кивнул и надел на голову эластичную повязку с фонарем.
– Проверь его, – снова подсказал Затычка. – Если эти суки забыли его перезарядить, тебе чертовски не повезло.
Охотник пощелкал выключателем и нашел, что фонарь в полном порядке.
– Хорошо! – Новоявленный инструктор был доволен. – Теперь главное: что бы ты ни делал, не вздумай потерять его. У фонаря есть встроенный маячок, с его помощью тебя найдут, если ты заблудишься или попадешь в обвал.
– Это, конечно, радует, – отозвался Мак-Кейд. – Как я вижу, избавиться от маяка можно, только выбросив фонарь.
Затычка улыбнулся своей беззубой улыбкой и сказал при этом:
– Быстро ты соображаешь, Сэм!
Через несколько мгновений транспортер с рывком тронулся и выехал из-под купола. Едва ворота закрылись за ними, рабочие включили свои кислородные баллоны. Мак-Кейд последовал их примеру. После целых суток, проведенных вне купола, добавочный кислород сейчас был очень кстати.
Машина развернулась и поехала в рабочую зону, петляя между темными скалами, которые пробили каменную оболочку планеты, стремясь вырваться на свободу. Очень скоро движение замедлилось, а потом и вовсе прекратилось. Люди посмотрели на охранницу, та на секунду прижала к уху телефон, а потом почему- то покачала головой. Гидравлика с воем опустила пандус, потом подняла его снова. На нем стоял человек. В полумраке краулера Мак-Кейд не мог разглядеть его лица, но он явно был своим среди этих людей, потому что все здоровались с ним, пока он шел по проходу. Все, кроме охранников, – те его словно бы не замечали. Значит, этот человек не работал на Торба. Но почему же тогда ради него остановили транспортер?
Мак-Кейд отметил, что они снова поехали, а сам продолжал с интересом наблюдать за подсевшим к ним человеком. Тот шел по проходу, то и дело останавливаясь, чтобы переговорить то с одним, то с другим рабочим. Наконец он устроился на центральной скамье напротив Мак-Кейда, и тут на его лицо упал луч света. Их глаза встретились, и внезапно Мак-Кейд понял, что смотрит на видение из своих галлюцинаций. Человек улыбнулся и протянул ему руку:
– Надеюсь, ты меня помнишь? Я – Пешеход. Рад тебя видеть снова, Сэм!
12
Мак-Кейд пожал протянутую руку. Ответное рукопожатие было очень крепким, что вряд ли возможно при галлюцинации; впрочем, опыта в подобных делах у охотника не было.
– И я рад тебя видеть, – без особого восторга ответил Мак-Кейд. – Или по крайней мере мне так кажется. Как это у тебя получается?
– Что? – невинно переспросил Пешеход, холодные зеленые глаза которого весело смеялись.
Мак-Кейд огляделся, выясняя, не прислушивается ли кто-нибудь из его товарищей к этой странной беседе, но все были заняты разговорами между собой.
– Ну, появляться в чужой голове. Это что, телепатия? Пешеход покачал головой:
– Не-а! Физическое тело – это еще не все, Сэм. Есть масса прочих возможностей. – Он сделал неопределенный жест. – Если ты прочтешь историю религии на Терре, то найдешь множество теорий на этот счет. Некоторые из них даже окажутся правдой.
Мак-Кейд засмеялся.
– То есть ты мне не скажешь? Пешеход пожал плечами.
– Я не могу, у нас слишком мало времени. Но это не колдовство, а просто умение, которому можно научиться. Одним это удается лучше, другим хуже. Я – один из самых способных.
Мак-Кейд поднял бровь и хотел было что-то добавить, но тут транспортер остановился и охранница скомандовала:
– Ну, червивое мясо, быстро вниз по трапу! Не на экскурсию приехали!
Не обращая внимания на непристойные жесты заключенных, она повела ружьем, успокаивая бунт в зародыше. Когда Мак-Кейд встал, Пешеход сказал:
– Я свяжусь с тобой позже.
– Жду не дождусь, – сухо ответил охотник и добавил: – Не забудь прихватить свое тело!
– Если ты настаиваешь, – парировал его колкость Пешеход и пропал в толпе спускавшихся по трапу рабочих.
Спустившись, Мак-Кейд. чуть не ослеп от мощных прожекторов, установленных на каждом из транспортеров. Понемногу его глаза начали привыкать к яркому свету, и через какое-то время он уже смог различить невдалеке остальные машины и окружавших их людей.
В нескольких сотнях ярдов к северу высился небольшой холм, в склоне которого зловеще чернело отверстие. Охотнику не нужно было карты, чтобы понять, куда их ведут. Эта дыра только что не кричала: «Я опасна, не входите сюда!» Стало быть, им туда и дорога.
Пустошь вокруг холма терялась в мягком сумраке ночи; ее то там, то тут перечеркивали угольно-черные скалистые утесы. После краткой заминки охранники выстроили рабочих в ряд и стали безучастно смотреть, как они потянулись к большому открытому ящику.
– Это очередь за инструментами, – пояснил Затычка, вынырнувший у локтя Мак-Кейда. – Становись, встретимся с той стороны.
Мак-Кейд так и поступил. Очередь двигалась быстро, и через несколько минут скучающий охранник вручил ему орудие труда и приказал отойти. На ходу Мак-Кейд рассмотрел, что ему дали. Это был прут из высокопрочной стали толщиной в два дюйма и длиной в два фута. Один его конец заострен, как у лома, а другой сплющен и загнут под прямым углом, чтобы им можно было работать как киркомотыгой. Весь внешний вид инструмента говорил, что его много и часто использовали для тяжелой работы. Действительно, чтобы добраться до кладки яиц, нужно было раскидать горы камня, а потом продолбить ту каменную смолоподобную массу, которой черви-самцы заливают гнезда. По крайней мере так рассказывали Мак-Кейду. Голыми руками тут много не наработаешь. Мак-Кейд попробовал замахнуться этой киркомотыгой. Неплохое оружие в трудную минуту – ясно, почему его отбирают после смены. Торб не хотел, чтобы заключенные прорыли выход из пещеры-тюрьмы под куполом или напали на охранников.
– Ладно, мясо, тут вам, черт возьми, не пикник! Лезьте вниз и найдите побольше яиц. За каждое Торб обещает по пять добавочных пайков, так что раскройте глаза пошире!
Голос принадлежал той женщине-охраннику, которая ехала с ними в транспортере. У нее были короткие волосы, стриженные по-армейски, ежиком, и худое, костлявое лицо.
– Если ничего не найдете, – предупредила она, – вам урежут пайки. Мы и так не выполняем задания!
