забега у меня легкие почти разрывались, но здоровая злость замечательно придавала сил. Даже лучше, чем энергетик.
Хлопки двух дверей – входной и в комнату – почти слились в один.
Ксиль безмятежно сидел на коврике у камина и смотрел на пляску пламени. Красивый до одури.
Зараза. Вряд ли он сильно изменился.
Дэйр, возлежащий на кровати с книгой, поспешно закрыл ее и, вглядевшись в мое лицо, неуверенно поинтересовался:
– Нэй… все в порядке?
Я скрипнула зубами. Дариэль мне пока был побоку.
Ксиль вжал голову в плечи. Слышит мои мысли – наверняка.
Хорошо. Значит, дойдет лучше.
– Значит так, мой хороший, – вместо внушительного, опасно низкого тона получилось какое-то нервное шептание. – Ты, конечно, у нас существо не моногамное. Как там было – «многие девушки считают, что у них есть ты»? Ну и замечательно, – ухмыльнулась я в шакарском стиле. – Развлекайся с ними, сколько хочешь. Но только попробуешь заглядеться на Акери – я тебя на листочки нашинкую, понятно?
Ксиль медленно обернулся ко мне – ошарашенный, почти до глупого хлопанья ресницами.
– Эй, Силле… а она ведь действительно ревнует…
Я медленно начала осознавать, что это такое только что наговорила.
Меня бросило в пот.
– Ревнует? – скептически поднял бровь Дариэль и вдруг обрадовался: – А ведь действительно… – и тут же помрачнел: – Бездна, ревнует – значит, любит…
Ксиль просиял улыбкой. Очень многообещающей улыбкой.
Я готова была со стыда под землю провалиться.
Но черта с два взяла бы назад бы хотя бы одно свое слово!
Глава 26. Новый виток
Эмоции в комнате витали такие, что черноту можно было горстями черпать. Я злилась и мучалась от стыда. Ксиль держался довольно нервозно, и в кои-то веки, кажется, был неуверен в себе. Дариэль выглядел почти безмятежным, но стоило приглядеться…
Уголки губ опустились вниз, взгляд стал спокойным и немного отрешенным – этаким «целительским профессиональным», пальцы переплелись «в замок» так крепко, что костяшки побелели… Похоже, и у Дэйра настрой выдался не самый бодрый. С чего бы он стал строить из себя «эльфа благородного среди чужаков»?
Тут в голове что-то щелкнуло.
Я заметила, что у Дариэля побелели костяшки пальцев… и заметила не в первый раз. А ведь раньше на коже, высветленной отравой Древних, такие вещи не были видны! Может, под влиянием регенов князя яд постепенно выводится?
Ксиль радостно вскинулся, уже готовый развить тему, и я тут же вспомнила, с каким настроением вошла в эту комнату и почему.
– Рассказывай, – я села на ковер рядом с князем. От камина тянуло приятным сухим жаром. На каменном постаменте среди углей и языков пламени стоял старинный металлический чайник, в котором тихо булькал кипяток.
– Что рассказывать? – Ксиль взмахнул пушистыми ресницами и скромно потупился.
Обычно, что уж скрывать, такая манера держаться, немного уравнивающая нас с князем в возрасте, мне импонировала, но сейчас кокетство и нарочитая инфантильность вызвали только вспышку раздражения.
– Что за отношения у вас с Акери, – произнесла я сухо, без эмоций, хотя внутри закипала жуткая смесь из нерассуждающей ревности, брезгливости – по большей части к так невовремя появившемуся старейшине, злости на свои чувства… и жалости, почти болезненной.
А еще – жутко хотелось протянуть руку, коснуться Ксиля, чтобы убедиться, что он – все тот же, и никакие слова его не испачкают. Но я держала себя в узде. Сначала – дело.
– Точнее, что за связь между тобой, Акери, Тантаэ… и Ириано, – добавила я, подумав.
Сын лучшего друга в услужении у условного врага – это, как минимум, странно.
Максимилиан зябко передернул плечами, и когда я встретилась с ним взглядом, от неуместной игривости не осталось и следа.
И юным назвать его лицо было уже нельзя. Просто язык не повернулся бы.
У трепетных юношей такого взгляда не бывает.
– Иногда, Найта, ты становишься очень похожей на свою мать, – медленно произнес князь, чуть щурясь. Иллюзия уязвимости. Как будто ему причинял неудобство горячий воздух от камина…
Не сомневаюсь, что Ксиль мог бы достать из огня кипящий чайник и не поморщиться.
– У меня замечательная мама.
– Не спорю, – улыбнулся Максимилиан одними губами. – Но когда Элен не в духе, пространство вокруг нее от магии почти звенит. А еще – у эстиль Элен иногда леденеет взгляд. Как и у тебя сейчас.
Ледяной взгляд?
Я почувствовала себя виноватой, сама не зная, за что. За вспышку гнева, за идиотское проявление ревности?
…Или за то, что поверила Акери сразу… нет, даже не поверила, а предположила худшее?
Вина, остывающая злость и глубокая обида… Ощущение было иррациональным, но очень навязчивым.
– Ксиль, не тяни, – это прозвучало устало и почти жалко. – Я бы предпочла не влезать в древние шакарские разборки, но раз уж начала… Не хочу увязнуть в заблуждениях. Конечно, у каждого своя правда, никто на стороне лжи сам себя не поставит… Но я предпочитаю жить
Целитель дернулся, порываясь встать и выйти, но Ксиль коротко приказал:
– Останься… если хочешь, – добавил он после паузы – уже мягче. – Тебя это тоже касается. В некотором роде.
Некоторое время внутри у Дэйра шла невидимая борьба между эльфийской тактичностью и любопытством заядлого исследователя. И, хотя лицо моего бывшего наставника выглядело спокойным и равнодушным, у меня и сомнений не было, что победит.
Дариэль остался. Спокойно, будто и не порывался вылетать из комнаты стрелой, опустился обратно на кровать и вернулся к чтению. В качестве компромисса с совестью он деликатно отвернулся и сделал вид, что полностью увлечен книгой. Только ухо с капелькой-сережкой насторожено ловило каждый звук.
Князь молчал и пялился на пламя в камине непроницаемо-невыразительными синими глазищами. Словно я свою великолепную речь к стенке обратила.
«Вот ведь чудовище», – с болью и восхищением подумала я.
Или чудо.
Мое чудо.
Его нельзя было ненавидеть. И я легко могла понять, как возникает у других желание
«Никому не отдам, – пронеслось в голове. – Даже если для этого придется заняться даром всерьез».
Ксиль улыбнулся и обернулся ко мне, склоняя голову на плечо.
– Не сердись, – сказал он просто. – Я не собираюсь ничего утаивать. Думаю, с чего начать.
– Начни с главного, – вздохнула я, подбираясь поближе к нему. Пока не касаясь… но почти. Почти.
Держать дистанцию как в переносном смысле, так и буквально, ни черта не получалось.
