Может, оно и к лучшему.
– Ну, если коротко о главном… Найта, у меня с Акери никогда ничего серьезного не было. И, если боги не подведут, и не будет, – Ксиля аж передернуло. Не знаю, померещилось мне или нет – но я почти уверена, что и Дэйр вздохнул с облегчением. – Дело даже не в том, что он мужчина, – князь поморщился. – Хотя и в этом тоже. Эмпатия позволяет любить и быть очень-очень близкими… не оскверняя отношений разного рода… физиологией, – Максимилиан выдохнул и посмотрел на меня почти беспомощно. – Это сложно объяснять, Найта. Да мне и не хочется, честно говоря.
– Близкими… Как ты и Тантаэ?
– Как я и Тантаэ, – легко согласился Ксиль, и напряжение немного рассеялось. – У одной древней народности было четырнадцать слов для обозначения разной любви… В большинстве современных языков есть только «любовь» и «дружба». Я, конечно, люблю Тая… Даже не как почти-родственника, а как часть моего мира, моей души. Я люблю свой клан, всех восемьдесят… сколько их там… сейчас уже, кажется, восемьдесят шесть балбесов и разгильдяев. Люблю Силле, пожалуй, – ухо целителя яростно дернулось, но он быстро усмирил инстинкты и с видимым равнодушием перевернул страницу. – Как-никак, он теперь мне братишка. И, без всяких сомнений, я люблю тебя, Найта.
От этих слов по коже словно прокатилась волна жара. Я стиснула кулаки и уставилась в ковер, пытаясь усмирить бешеное биение сердца и согнать с губ дурацкую улыбку.
– А вот Акери я не люблю, – словно ледышки стукнулись. – Ни в каком смысле. Поэтому никаких «отношений» у меня с ним нет и не было. Только деловые. Обмен услугами, так сказать. Он вымещает на мне свои обиды на Нейарана, а я получаю защиту земель Северного клана. На которых, к слову, проживали не только мы с Таем, но еще и три с половиной десятка шакарских семей. Изначально слабых для кочевого образа жизни пар либо счастливых родителей с маленькими детьми. Моим соседям не нужны были новые подданные, малыш, – произнес Ксиль чуть виновато, отводя глаза. – Им нужны были земли и люди. Территория и пища. А не нахлебники. И когда я сходил с ума от страха во время… – он запнулся. – … на личной аудиенции у Акери, мне приходилось постоянно об этом вспоминать, чтобы не сдрейфить. Не вытолкать Тая пинками из замка и не отправиться в бега по ничейным землям. А то, что у хозяина Крыла Льда возник ко мне специфический интерес, помогло обойтись в итоге малой кровью… можно сказать, вообще без крови, – добавил он тихо.
Бледные губы сжались в линию. Ксиль тряхнул головой, словно сбрасывая наваждение, и потянулся за чайником, в котором явно осталось уже меньше половины.
А я поняла, что за время этой беседы Максимилиан ни разу не позволил себе ни одного мысленного контакта.
Ни единого образа.
Но отчего-то сердце у меня тянуло чужой болью.
– Дэйр, тебя не затруднит подать чашки? – спросил князь нейтральным тоном. – И что-нибудь из твоих травок… не хочется опять заваркой в пакетике травиться.
Целитель молча отложил книгу, вышел из комнаты и через минуту вернулся с чашками и небольшой коробочкой из красного дерева. Я помнила ее еще по Дальним пределам. Внутри маленькими невзрачными комочками катались сухие цветы с медовым запахом. Стоил один такой цветок, как хороший ужин в ресторане. Зато кроме приятного вкуса этот «чай» из алоницы лесной обладал замечательным свойством – смирял сердечное волнение, принося покой во всех смыслах.
Видимо, не одной мне показалось, что наша компания нуждается в капельке покоя.
Дэйр обернул руку полотенцем и осторожно забрал у замершего посреди комнаты Ксиля злополучный чайник.
– Иди, князь мой, – улыбнулся он, и иронии в его голосе было куда меньше, чем дружеской поддержки. – Напиток еще должен настояться. Вы как раз успеете закончить.
Целитель отошел вглубь комнаты и старательно загремел чашками-ложками, создавая иллюзию уединения. Максимилиан опустился на ковер, поджав ноги под себя.
– Ксиль… прости, – покаянно выдохнула я, придвигаясь нему ближе, прижимаясь щекой к теплому плечу. Наконец-то можно. Облегчение разлилось по мышцам и принесло почти боль. Я и не понимала, как сильно была напряжена – как натянутая струна. Тронь – и зазвенит. – Тебе сейчас пришлось вспоминать все это…
– Ничего, – улыбнулся Ксиль и взъерошил мне челку, откидывая ее с лица. Я машинально дернулась, вспомнив о почти выцветших шрамах, но не стала возвращать прядь на место. – Малыш, не надо так на этом зацикливаться. С тех пор уже уйма времени прошла, даже по моим меркам. Я давно князь и не подчиняюсь никому, даже Акери. В договор входили только первые лет триста… Он, конечно, продолжает вмешиваться в мою жизнь, запугивать подружек… – я невольно хихикнула. – Но в итоге он – это прошлое, – Ксиль протянул мне ладонь, ту самую, которой схватился за раскаленный чайник. Я механически провела по ней пальцами. Гладкая, чистая кожа без следа ожогов. – А на мне все заживает, как на собаке. И душевные раны тоже. Так что не переживай за мою тонкую психику, я уже далеко не мальчик, а слабаком и вовсе никогда не был.
Я хмыкнула. В это-то как раз верилось даже слишком легко.
– Понятно. Проехали – так проехали. Только один вопрос… – я замялась и, в конце концов, выпалила:
– А то, что он показал мне – это действительно… было?
Пальцы Ксиля щекотнули меня за ухом. В голове вновь быстро промелькнула картинка, так похожая на чужое воспоминание, на которой белые пряди перемешались с черными, а длинные пальцы вцепились в темно-синее покрывало.
Я покраснела. Слишком ярко. Слишком
– Ты правда хочешь знать – мечты ли это Акери или наше с ним прошлое? – мягко спросил Ксиль.
Это было слишком похоже на признание. Но я только прижалась теснее к своему единственному князю, спрятала лицо у него на груди…
От него пахло свежестью… и чистотой. Как всегда, ни одной лишней, неправильной ноты… Ночной воздух, горный ветер, ледники и мятая трава.
Я вдохнула этот запах всей грудью… и произнесла немного смущенно:
– Да мне, в принципе, пофиг…
Кажется, это тоже было признание.
– Ругаешься? – Ксиль шутливо дернул за челку.
– Не-а, просто цитирую Феникс.
К моей макушке прижались теплые губы. Я чувствовала улыбку на ощупь и улыбалась сама.
– Я люблю тебя, Найта. Маленькая моя…
Рядом вежливо кашлянули.
– Нэй, Ксиль, вы чай будете? Остынет ведь…
Я с трудом отлепилась от Ксиля. В глазах скопились дурацкие сентиментальные слезы, и поэтому комната немного расплывалась.
– Ага… идем.
Ксиль встал сам и помог мне подняться. Мы стояли около камина, глядя друг другу в глаза, как в любимых Этной заокеанских фильмах. Меня сразу пробило на смех.
Надеюсь, он не слишком был похож на истерический.
– Что такое, малыш? – улыбнулся Ксиль, большим пальцем аккуратно вытирая слезы с моих щек.
Лучше бы поцеловал. И пусть щеки мокрые.
– Ничего, сейчас пройдет… от нервов, наверное… Кстати, а почему ты так редко называешь меня Нэй? Чаще «малыш» или «Найта»… – я смущенно ковырнула пальцем его рубашку.
Ксиль замер.
– Имя моего отца было «Нейаран». Подсказать, как мы звали его дома, или догадаешься? – он заставил себя расслабленно улыбнуться, как ни в чем не бывало.
– Вопросов нет, – пробормотала я, заливаясь краской, и, взяв князя за руку, потянула к Дэйру.
«Чем ляпать всякие глупости, лучше мне попить чаю», – самоотверженно решила я и за весь вечер
