Зато в лазарете прибавилось постояльцев.
Единственным существом, которое продолжало самозабвенно докапываться до истоков многовекового шакарского конфликта, оказалась Айне. Она не удовлетворилась только рассказанной самим Тантаэ версией и принялась осаждать беднягу Ириано. Тот, похоже, слегка ошалел от мягкого, но постоянного напора пророчицы и не огрызался только по старой привычке беспрекословно слушаться тех, кто живет в двух временах одновременно.
Айне не забрасывала его вопросами – о, нет. Пророчица изучала… «объект» своими
Или астрологи.
Поначалу Ириано вежливо не замечал ее, мягко говоря, необычного поведения. Но надолго шакарской невозмутимости не хватило. Да и редко кто мог выдержать взгляд пророка – тяжелый, пристальный. Прорицание, на мой взгляд, было контактом даже более глубоким, чем телепатия. Ведь провидцы могли проникать не просто в тайные мысли человека, а в его будущее – и знали о других то, что сам человек еще о себе не ведал.
Спустя некоторое время желтоглазый шакаи-ар забеспокоился. А так как он не обладал выдержкой своего отца, то все его волнения были как на ладони. Айне к тому же постоянно подливала масла в огонь, загадочно улыбаясь и замечая вскользь: «О, так вот почему не повезло бы Даяне», или передергивая плечами и бормоча себе под нос: «Нет, никакого моря. Совершенно точно».
К счастью, у Ириано хватало ума не уточнять у нее, кто такая Даяна и причем здесь море. Он, как и все хищники, обладал почти мистическим чутьем на опасность.
Впрочем, не он один. Местные лабораторные «мыши» – тоже.
Не прошло и трех дней, как маги, коренные обитатели лаборатории, стали шарахаться и от Тантаэ, и от Ириано, и от Айне, при первом удобном случае прячась естественных укрытиях любого научного центра – за стопками бумаги, заполненной мелким текстом, и странного вида установками.
Все, кроме Холли, разумеется. Этот загадочный тип постоянно крутился поблизости и так хитро улыбался, словно наперед знал, чем это закончится. А раз, налюбовавшись на Айне, даже воскликнул:
– Вот бы моей доченьке капельку твоей храбрости! А то ходит кругами, ходит, да без толку…
Айне в ответ на это странное высказывание пожала плечами и невозмутимо произнесла:
– Благодарю за похвалу. Не думаю, впрочем, что я ее заслуживаю.
Холли только рассмеялся. И опять – с таким видом, будто знал ну совершенно все.
– Найта, сосредоточься, сейчас повторим опыт. Айне, ты тоже. Итак, вы пробуете воздействовать не на саму «бездну», а на пространство вокруг нее. Ясно? – в сотый раз переспросила Риан. Я не нашла сил ответить ей спокойно и поэтому просто кивнула.
А то еще начну говорить – и зарычу по-шакарски. Привычки очень легко перенимаются.
– Замечательно. Холли, запускайте установку. По команде, на счет «один». Десять, девять, восемь…
Опыты, подобные этому, я ненавидела особенно. Хотя бы потому, что от меня в них почти ничего не зависело. Все делала Айне – копила силу, придавала ей форму, направляла… Я просто подхватывала волну энергии, пропускала через себя и усиливала.
Работа «фокуса» звезды. Ничего сложного. Многие рады были бы оказаться на моем месте… Но я сама с удовольствием не глядя махнулась бы обязанностями с каким-нибудь студентом.
Низко и опасно загудел аппарат.
– Нэй, приготовься, я начинаю, – предупредила пророчица – отчего-то шепотом.
Не знаю, как видела результаты своего колдовства сама Айне, но для меня нити вокруг внезапно словно взбесились. Инстинктивно реагируя на магию своего «лучика», я провалилась в транс следом за пророчицей. Мир стремительно превращался в набор серых кадров.
Только нити не теряли яркости. Целый пучок тонких разноцветных потоков рванулся к моим рукам – и я позволила ему пройти насквозь, через почерневшую кровь, напитаться темной силой… и хлынуть к «бездне».
Я увидела, как живой камень, опутанный нитями, будто утопленник водорослями, задрожал и словно бы начал светиться. Вот это-то явление и заинтересовало ученых. «Свечение», не видимое никому, кроме равейн, вроде бы не влияло на нашу силу, но через некоторое время энергия, питающая заклинания, рассеивалась в пространстве, а нити возвращались на место. Пока «бездна» была в коконе, в Академию ненадолго возвращалась магия.
Студенты, кстати, радовались, как дети, и старались использовать эти моменты для выполнения самых сложных работ – например, уборки в комнатах общежития. Или создания шпаргалок…
Свечение «бездны» стало интенсивнее.
– Минут семь, не больше, – предположила Айне.
И скривилась. Колдовство далось ей нелегко, даже с учетом четвертой эпохи, «власти», и полного контроля над силой.
Я мрачно мотнула головой. В виски теперь словно медленно ввинчивали по длинному шурупу.
– Двадцать, мне кажется. В этот раз много сил ушло, – вяло откликнулась я, чтобы не молчать.
– Двадцать! – с омерзительной бодростью воскликнул Холли, вылетая из-за смотрового стекла. – Чудесно, просто чудесно, милые мои! Умницы-разумницы, самые умелые, самые старательные! – консультант любовно потрепал нас по макушкам. Мне почему-то подумалось, что это похоже на то, как собачек хвалят. «Молодчина, ты у меня самая умная!» – говорят таксе, которая додумалась принести хозяину тапки. Но Холли, разумеется, ничего такого в виду не имел. У него просто была очень странная манера разговора – словно язык он учил по книжкам, причем по детским сказкам. Старинные слова мешались с вполне современными выражениями и научными терминами. Но это странным образом не выглядело смешным… Да и немного нашлось бы людей, готовых смеяться над бессмертным и совершенно беспринципным, мстительным и эгоистичным существом. – Ох, устали вы, наверное, хорошие мои? Вижу, устали, едва с кресел встали, – белозубо улыбнулся он и крикнул в открытую дверь: – Ириано, мальчик мой, свари девочкам кофейку да проводи их в комнату отдыха. Ох, ты, деточка, голова болит, да? – он заботливо коснулся моего лба, а потом вдруг, без предупреждения, хлопнул раскрытыми ладонями мне по ушам.
В голове зазвенело… и боль, как ни странно, прошла. Хотя Холли определенно не был целителем.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я консультанта. Надо отдать ему должное: он нечасто сочувствовал людям, но зато всегда помогал, если это было в его силах. А еще – никогда не делал вид, будто не видит, что кому-то нужна его помощь.
– Ай, да какие «спасибы», милая, – улыбнулся Холо, перекидывая через плечо перевитую желтой лентой косу. – Что смогу – тем и помогу, а лучше посидела бы ты и кофейку попила с подружкой. А там уж, дома, господин Дариэль тебя совсем вылечит.
Ох, если бы… Придется опять пить зелья и микстуры. А чтобы подлечить вывих, который я заработала, упав с лестницы, и вовсе пришлось глотнуть крови Максимилиана. Дэйр потом на князя целый вечер волком смотрел.
– Ну, иди, деточка, – Холли мягко подтолкнул меня за плечи к выходу. Я очнулась от размышлений и шагнула вперед, чувствуя легкое головокружение.
Айне, продолжая хмурить брови, без слов вышла следом.
– Далеко не уходите, – окликнул нас Тантаэ, отрываясь от бумаг, над которыми он склонился с Риан. Синие волосы были не просто убраны в хвост или косицу, а полностью заколоты в строгий пучок. С такой прической обычно элегантный Пепельный князь немного напоминал провинциального учителя истории. – Отдохните, соберитесь с мыслями. Позже необходимо будет подробно описать то, что вы видели во время опыта.
– Но это ведь был последний опыт на сегодня? – уточнила я, зевая. На смену головной боли пришла сонливость.
– Да, последний. А теперь прошу извинить меня… – Тантаэ с намеком поднял бровь. Я торопливо
