зафиксировав сильными пальцами подбородок друга, прицельно ткнул когтем в точку на шее.
Практически мгновенно Шинтар обмяк.
– Успокоился? – ровно поинтересовался целитель и укорил его: – А еще говоришь, что я порчу твою репутацию… Сам-то хорош – пырнул даму лезвием…
– …заклинаниями начал швыряться, – с чувством поддержала я Дариэля. Руки у меня ныли так, словно я с размаху шлепнула ладонями по каменной стене.
– Что я сделала, чтобы такое заслужить? – вздохнула Корделия, отпуская запястья эльфа, но, впрочем, пока не слезая с его живота – вдруг паралич пройдет слишком быстро. – Разве я тебя обижала? – с искренней обидой спросила она, задирая изодранную рубашку и разглядывая два длинных, глубоких пореза на боку, которые и не думали затягиваться. – Просто пошутила… немного.
Шинтар, наполовину обездвиженный, только промычал что-то и вяло шевельнул пальцами.
– У шакаи-ар, конечно, оригинальное представление о смешном, но в чувстве юмора им не откажешь, – Дариэль, не смущаясь, наклонился к голому боку Корделии, внимательно разглядывая раны. Проведя над ними раскрытой ладонью, он кивнул своим мыслям и скомандовал: – Садись на стул, рану не тревожь. Я сейчас достану антидот.
– Там яд, что ли? Ой, как мило… – скривилась Корделия, подчиняясь. – А еще говорят, что шакаи-ар нельзя отравить или заколдовать…
– Верно. Но вот сочетание яда и магии может доставить некоторые проблемы, – пожал плечами Дариэль, роясь в аптечке в поисках подходящего состава. – Нэй, подотри пока кровь, будь добра, – и он кинул мне пачку универсальных салфеток.
Уже почти отошедший от кратковременного паралича Шинтар сел на полу, хмурясь и ощупывая горло.
– Оригинальное представление о смешном, говоришь… – он помотал головой, будто пытаясь избавиться от звона в ушах. – Умереть можно… Это ты у шакаи-ар научился спектакли устраивать? Нельзя было как-нибудь по-другому сообщить такую… э-э… неожиданную новость?
– Да, методике шокирующей подачи информации в повседневной жизни меня научил один близкий друг. Он, кстати, по совместительству является моим князем, – Дариэль взболтал зеленоватый состав в склянке и, отвинтив пробку, щедро плеснул его на мягкую ткань для перевязок. – И как я должен был рассказать тебе «по-другому»? Корделия, окажи любезность, подними локоть… да, вот так. Мне, наверное, нужно было усадить тебя в кресло, напоить мятной настойкой или чем-нибудь покрепче… Делита, пожалуйста, не дергайся – что за глупость, от ранения и не морщишься, а антидот, видите ли, «жжется»… Молодец. …А потом со словами «Ты только не волнуйся, все хорошо» поведать о том, как я дошел до жизни такой?
– Шуточки твои, конечно… – нахмурился Шинтар. – Слушай, иногда я умираю от желания тебя придушить. Скажи честно, ты ведь знал, что я задергаюсь, да?
– Предполагал, – спокойно отозвался Дариэль, вычищая рану княжны от яда. – Поэтому и попросил Корделию придержать тебя, если начнешь творить глупости.
– Иногда мне хочется не просто придушить, а медленно разрезать тебя на кусочки, чтоб проникся, – признался секретарь, сверля Дэйра взглядом исподлобья. – Это что, была проверка? «Реакции друзей в стрессовой ситуации», или вроде того? Убиться можно. Что, так мне не доверяешь?
– У меня были некоторые сомнения, – повинился целитель. – Иногда сам не знаешь, что окажется прочнее – узы дружбы или расовые стереотипы, если столкнуть их лоб в лоб.
Шинтар задумчиво подпер подбородок кулаком, разглядывая Дариэля. Серо-голубые глаза потемнели.
– Врать не буду, у меня твои метаморфозы до сих пор в голове не укладываются, – наконец произнес он, отворачиваясь. – И до смерти хочется, чтобы ты засмеялся и сказал, что все это шуточки. Но это не значит, что теперь я буду говорить с тобой только на расстоянии вытянутой руки с кинжалом, – он машинально погладил широкие рукава, где, видимо, раньше и прятал лезвие. – В конце концов, я тебе жизнью обязан… и вообще, что это – шестьсот лет дружбы забыть из-за каких-то вредных привычек? Да ну тебя, – он смешно наморщил нос. – Слушай, а дар-то у тебя остался? Или… обращение на него повлияло?
– Остался, хотя появились некоторые трудности, – скупо пояснил Дариэль, не вдаваясь в подробности насчет голода и налагаемых им ограничений. – Шинтар, ты бы встал, а то сидишь в луже крови… Кто-нибудь может неправильно понять причину, по которой ты перепачкался.
Шинтар оглядел себя и охнул:
– Dess, у меня теперь вся коса изгваздана! Как теперь на совет возвращаться, чтоб я сдох?
– Вы можете воспользоваться ванной, – великодушно предложила я. – И рубаху там застирать, а потом подсушить…
– С рубахи само отвалится, это же савальский шелк, – улыбнулся секретарь, поднимаясь на ноги, и мрачная складка между бровями разгладилась впервые с того момента, как Дариэль снял маскировочную серьгу. – А вот от душа я бы не отказался… Не рискую использовать очистительные заклинания на волосах. Убийственно выходит.
– В душ? – оживилась Корделия, у которой Дариэль как раз закончил обрабатывать рану. Края пореза тянулись друг к другу, как живые. К вечеру наверняка и следа не останется… – Ой, какая прелесть! Можно с тобой? – вкрадчиво осведомилась она, опуская густые ресницы. – Мне тоже нужно… освежиться…
– Э-э… лучше не надо, – быстро отступил к двери Шинтар, едва не запнувшись о собственный кинжал, выбитый из руки во время драки. – Я быстро. Та дверца справа от входа, да? Через пять минут вернусь!
Корделия, грустно проводив его взглядом, вздохнула:
– А говорили – бабник…
– Полагаю, даже Шино понимает, в чем разница между шакарской княжной и эльфийской барышней, – мягко улыбнулся Дариэль. – Да и болтовня болтовней, но мой друг сейчас в составе дипломатической миссии. Вряд ли он захочет разочаровывать своего деда интрижками с шакаи-ар. Тарегор, к сожалению, довольно консервативен.
– Почему сразу «интрижка»? Фи, как грубо, – возмутилась княжна. Взгляд ее стал томным и жарким, как июльский полдень на юге. – Может, у меня большое и светлое чувство… к его красивому телу.
– Если Шинтар каким-либо образом пострадает из-за тебя, мне придется принять меры, – ровно заметил Дариэль, пряча аптечку под стол.
– Ой, как мило! – всплеснула руками Корделия. И сощурилась недобро: – И какие же меры?
Дариэль миролюбиво улыбнулся:
– Думаю, конкретнее это мы обсудим с Максимилианом.
Княжна сникла.
Так честь Шинтара была спасена, хотя сам он об этом не подозревал.
Ближе к ночи целитель стал собираться на встречу с Гилеаром. Она была назначена на одиннадцать часов. Логично – только около восьми закончился пресловутый совет, с которого даже Максимилиан пришел вымотанным, как шахтер после смены.
В одиночку Дэйра, разумеется, мы не отпустили. То, что Ксиль может остаться дома, не обсуждалось. А вот Корделии, во избежание встреч с Шинтаром, строго-настрого наказали сидеть в комнате и «не вздумать шпионить за нами». Попробовали такой трюк провернуть и со мной. Но, к счастью, Ксиль умел отличать мое «Нет, но попробуйте уговорить – может, и послушаюсь» от простого, как железная болванка, «
…Этаж, где разместили эльфов, по дизайну сильно отличался от остального замка. Во-первых, небольшие окна волшебством «растянули» на значительную часть стены, сделав кладку прозрачной. Во- вторых, шаги здесь приглушал толстый ковер, скорее похожий на выросший за одну ночь пышный слой мха, чем на продукт текстильной промышленности. В-третьих…
В-третьих, система охраны тоже была эльфийской.
Мне очень хорошо помнились «дежурные по этажу» и пропускные пункты, которые были учреждены в Академии, когда в лаборатории исследовали «бездну». Может, учеников они и отсекали от опасных
