эмоциональной, а артикуляция – все менее и менее разборчивой. Не знай Филипп, что Большие Братья питают стойкое и неодолимое отвращение ко всем видам наркотических веществ (за исключением табака), он бы решил, что «батя» здорово перебрал. Но! Как для подавляющего большинства землян омерзительна сама мысль о каннибализме, так для терран страшна мысль о применении воздействующих на психику веществ. Терру заселяла цивилизация абстинентов.
Филипп терялся в догадках.
Причина же стремительного «окосения» командира была проста и находилась прямо под его боком, причем в самом прямом смысле. Из емкости, спаренной с компрессором, что служил «бате» опорой, тонюсенькой струйкой стравливался газ. Смертельный для онзанов, газ был сравнительно безвреден для здоровья человека, но мозги мутил – любо-дорого!
– …не занятная прогулка со стрельбой, как кажется некоторым горе-воякам из генштаба! – Степан Степанович презрительно мотнул головой в сторону, где, видимо, и окопались названные недоумки. – И не карательная экспедиция, как предательски заявляют опасные личности, к Легиону ни малейшего отношения не имеющие. К сожалению, эти люди давно и успешно пользуются мягкосердечием… э-э… не важно кого. Мы блестяще провели первую часть операции, и не наша вина, что завершать ее – не нам. Не нам! Дьявольщина! Она вообще не будет завершена! Руководство решило закапсулировать оккупированный противником район. Знаю, вам тяжело будет это слышать, мои герои, но оставшихся в живых онзанов оставят жить и далее. Им даже позволено будет продолжать свой никчемный род. Но уничтожить этот поистине райский край… – Он величественно повел рукой над разоренными ураганом окрестностями. – … целиком им все же не удастся. Да, расход энергии на поддержание капсулы будет велик. Неоправданно велик! – Командир снова обратил яростный взор в сторону расточительных горе-вояк и гневно возвысил голос: – Но кое-кто готов пойти и на это! Да, мне, как и вам, горько бросать дело незавершенным. Но я, как и вы, строго соблюдаю воинскую дисциплину и чертову субординацию. За мужество и верность контракту объявляю вам, мои солдаты, благодарность. На базе вас ждет двухдневный отдых и даже кое-какие развлечения. Надеюсь, они немного скрасят боль, принесенную вам неожиданным отступлением. Но прежде мы еще послужим в роли боевого охранения. Пока идет монтаж энергоузлов капсулы. Еще пару часов у вас будет возможность вышибить дух из онзанов, ежели эти членистоногие трусы вдруг появятся из своих зловонных нор. По машинам, герои!
Вздох облегчения пронесся по рядам рейнджеров.
Отцы-командиры, должно быть, приняли его за вздох разочарования. «Батя» поднял левую руку над головой и сжал кулак – то ли приветствуя героев, то ли грозя врагам и наивным генштабистам, попавшим под влияние ренегатов. Начштаба похлопал его по плечу.
Послышались громкие слова команд. Легионеры заспешили к своим транспортерам.
«Батя» поник и бессильно опустился на пожухлую траву. Голова у него гудела, мысли (непривычно сумбурные) – путались и скакали, а тело казалось только что пропущенным через камнедробилку. Он застонал, и его вырвало. Семен Семенович, почуяв неладное, вызвал штабной транспортер, и через минуту здоровью отравленного газом «бати» больше ничего не угрожало.
Транспортер четвертого взвода, окончательно оставшегося без куратора, метался от одного монтажного участка к другому. Все плацкарты были уже заняты. Взводов шестнадцатой базы для этого было явно маловато. По-видимому, в охранении также участвовали легионеры, привлеченные со стороны.
Наконец им удалось пристроиться к только что опустившемуся транспортеру строителей.
Попытка выяснить, какую площадь займет монтажный участок, закончилась впустую. Братья-инженеры не бельмеса не соображали ни по-русски, ни по-армянски, ни по-английски. Так же неведомы были им иврит (Березовский и сам знал его едва-едва), французский (близнецы плюс Генрик) и гремучая смесь из смеси нецензурных и общеупотребительных словечек полудюжины языков тюркской группы, на которой пытался объясниться с ними Филипп.
Монтажники жизнерадостно улыбались и красиво рокотали одну и ту же фразу. Обозначала она, как нетрудно догадаться, «не понимаем». Потерявший терпение Генрик с самым доброжелательным выражением на лице послал их по матушке (они заулыбались еще шире) и сказал:
– Так, мужики, принимаю решение единолично. Остановимся здесь. Линия обороны – дуга. Сперва разойдемся с запасом, потом видно будет. Петруха, ты секи сверху. Связь не отключать. Забрала не поднимать. Не спать. Оправиться сейчас. Разведу вас сам. Все.
Филипп скучал… В самом начале бдения он устроил обмен впечатлениями о прошедшей операции с личным составом взвода, но суровый сержант быстро прервал «пустой треп». И вот сейчас приходилось тупо изучать территорию, откуда грозил предполагаемой атакой злокозненный противник. Обещанная командованием «пара часов» явно затягивалась. Дело у монтажников двигалось споро, грибовидный энергетический узел рос прямо на глазах и к исходу второго часа выглядел вполне завершенным… Но рядом терране заложили фундамент еще одного. Дополнительные два часа караула были гарантированы.
Начинало медленно смеркаться.
Снова просыпалось привычное уже чувство голода. Этому способствовали и окружающие пейзажи. Выбравшиеся после урагана из укромных местечек представители местной фауны с аппетитом закусывали опавшими фруктами и друг другом.
Филипп не без гастрономического интереса следил за упитанным зверьком, похожим на морскую свинку с вытянутым усатым рыльцем. Неповоротливый зверек гонялся за лиловой двадцатисантиметровой многоножкой, которая без труда успевала ускользнуть из-под самого его носа каждый раз, когда он разевал розовый ротик в предвкушении ужина. Наконец зверьку надоело играть в догонялки и он с неожиданным проворством прыгнул на добычу. Пролетев добрых полтора метра, «морская свинка» шлепнулась в кучу сухой травы, накрыв собою многоножку. Через секунду зверек приступил к трапезе…
Филипп снова приуныл. Глупая жирная тварь набьет сейчас брюхо и завалится дрыхнуть, а ему еще куковать да куковать! Он поднял увесистый обломок ветки и швырнул в чавкающую зверушку. Узловатая палка попала ей точно в пушистый зад. Зверушка взвизгнула и шмыгнула под травяную кучу, но тут же вылетела назад и стремглав бросилась прочь.
Куча зашевелилась. Из-под нее перло что-то крупное.
Филипп хлопнулся на живот.
Выпрыгнувший (как они все-таки быстры!) онзан был прямо гигантом. Вместо обычной пищали он сжимал в руках толстенную трубу с раструбами по обоим концам. Филипп не стал ждать, пока онзан выберет для своего фаустпатрона мишень, и выстрелил. Расстояние между ними было смешное – какой-нибудь десяток метров. Действие кумулятивной пули «Феникса» на организм врага Филипп рассмотрел более чем отчетливо.
