— Джас хочет поохотиться. Увидимся.
Она метнулась к деревьям, словно изящная пуля.
— Это было необыкновенно, — сказала я, когда полностью затих звук ее шагов. — Я и вправду такая плохая? Они не пришли. Сейчас я чувствую себя виноватой. Я даже не поблагодарила ее как следует. Мы должны вернуться, сказать Эсме.
— Белла, не глупи. Никто, правда, не думает что ты неблагоразумна.
— Тогда что?
— Их подарок — оставить нас вдвоем. Элис пыталась намекнуть на это.
— О.
Все это заставило дом исчезнуть. Мы могли быть где угодно. Я не видела деревьев или камней, или звезд. Был только Эдвард.
— Давай я покажу тебе, что они сделали, — сказал он, потянув меня за руку.
Он упустил то обстоятельство, что электрические потоки тут же запульсировали, растекаясь моему телу как адреналин, будоражащий кровь. Я снова почувствовала странное равновесие, ожидая реакцию своего тела, на которую оно больше не было способно. Мое сердце, вероятно, колотилось как паровой двигатель, едва не сотрясая нас. Оглушительно. Мои щеки, наверное, должно быть сияли краснотой. Впрочем, я должна была быть истощена. Это был самый длинный день в моей жизни.
Я громко засмеялась — просто один незаметный маленький смешок от потрясения — когда я поняла, что этот день никогда не кончится.
— Я сказал какую-то шутку?
— И не очень хорошую, — сказала я ему, когда он вел меня к полукруглой двери. — Я просто думаю — сегодня первый и последний день вечности. Это так трудно — забить мою голову всем этим. Даже этим дополнительным домом.
Я снова засмеялась.
Эдвард захихикал вместе со мной. Он схватил руками дверную ручку, в почтении ожидая меня. Я вставила ключ в замочную скважину и повернула его.
— Ты так естественно ведешь себя, Белла. Я забыл, каким все это должно быть странным для тебя. Я хотел бы слышать это.
Он резко наклонился и рывком поднял меня на руки так быстро, что я не заметила как это произошло — это было что-то.
— Эй!
— Порог — один из надлежащих к выполнению пунктов моей работы, — напомнил он мне. — Но я сгораю от любопытства. Расскажи, про что ты думаешь прямо сейчас.
Он открыл дверь — она отворилась с едва слышным скрипом — и прошел в маленькую каменную гостиную.
— Обо всем, — сказала я ему. — Ты знаешь, обо всем в одно и тоже время. О хороших вещах и вещах, которые меня беспокоят, и о вещах, которые для меня новы. Я превосходно удерживаю в голове очень многие вещи… Я думаю, Эсме — художница. Все так идеально!
Комната домика как будто сошла со страниц волшебной сказки. Пол состоял из совершенно ровно подобранных гладких камней. Низкий потолок был покрыт балками, некоторые из которых были такой высоты, что Джейкоб точно бы стукнулся о них головой. Стены в некоторых местах были из теплого дерева, в других — из каменной мозаики. В жужжащем словно рой пчел камине в углу трепетал медленно мерцающий огонь. В нем горел сплавной лес — маленькие языки пламени были голубыми и зелеными от соли. Он также частично снабжался электричеством, но не смотря на такие различия все это выглядело вполне гармонично. Одно кресло казалось, относилось к средневековью, в то время как низкая тахта возле огня была более современной и, книжная полка напротив окна напоминали мне кинотеатр в Италии. Каким- то образом каждый кусочек подходил к другому, как большие трехмерные пазлы. Было несколько картин на стене, которые я узнала — несколько моих любимых из большого дома. Несомненно, бесценные оригиналы, но они также принадлежали этому месту, как и все остальное. Это было место, где любой мог поверить в существование волшебства. Место, где вы точно ждете появления Белоснежки с яблоком в руке, или того, что вдруг появиться единорог и будет есть, пощипывая маленькими кусочками, куст роз.
Эдвард всегда думал, что он принадлежит миру страшных сказок. Конечно, я знала, что то, что мертв — это не правильно. Было очевидно, что он принадлежит этому месту. Волшебной сказке. И сейчас я была в сказке вместе с ним.
Я нашла себе преимущество в том, что он так и не поставил меня на ноги и что его остроумно- ухмыляющееся лицо было лишь в дюймах от меня, когда он сказал:
— Нам повезло, что Эсме додумалась добавить ещё одну комнату. Для Несс-Ренесми ничего не планировалось.
Я хмуро взглянула на него, мои мысли перетекли в менее приятное русло.
— И ты тоже ничего не планировал, да? — пожаловалась я.
— Извини, любимая. Я слышал это в их мыслях все время, ты знаешь. Это действовало на меня.
Я вздохнула. Моя малышка, мое морское чудовище. Возможно, ничто не могло исправить это. Хорошо, что я не сдалась.
— Я уверен, ты до смерти хочешь увидеть этот чулан. Или, по крайней мере, я скажу Элис, что ты это сделала, чтобы осчастливить ее.
— Я должна бояться?
— Ужасно.
Он осторожно опустил меня в тесной каменной прихожей с крошечными арками на потолке, как будто это был наш собственный миниатюрный замок.
— Это будет комната Ренесми, — сказал он, кивая в пустую комнату с бледным деревянным полом. У них не было времени много заниматься этим из-за злых оборотней.
Я тихо рассмеялась, поражаясь, как быстро все пришло в порядок, когда еще неделю назад все выглядело таким кошмарным. Пропади ты пропадом, Джейкоб, совершенно все изменивший таким образом.
— Это наша комната. Эсме постаралась привнести сюда немного той обстановки, что была на острове. Она догадалась, что мы к ней привяжемся.
Кровать была громадной и белой, с облачками органзы, спускавшейся вниз от балдахина до пола. Бледный деревянный пол подходил другой комнате, и я поняла, что это был именно цвет нетронутого пляжа. Почти все стены были бело-голубыми, словно в яркий солнечный день, и у задней стены была большая стеклянная дверь, открывающаяся в маленький скрытый сад. Вьющиеся розы и небольшой круглый пруд, ровный как зеркало и горка со сверкающими камнями. Крошечный, спокойный океан предназначенный нам.
— О, — все, что я могла сказать.
— Я знаю, — прошептал он.
Мы остановились здесь на минуту, погрузившись в воспоминания. Хотя воспоминания были человеческими и туманными, они полностью завладели моими мыслями.
Он растянул губы в сверкающей улыбке и затем рассмеялся.
— Чулан прямо за этими двойными дверьми. Я должен предупредить тебя — он больше, чем эта комната.
Я даже не взглянула на двери. В мире не было ничего и никого, кроме него — его руки обвили меня, его ласковое дыхание на моем лице, его губы в дюйме от моих — не было ничего, что могло бы отвлечь меня сейчас, будь я новорожденным вампиром или кем-то другим.
— Мы скажем Элис, что я подобрала одежду правильно, — прошептала я, запустив свои пальцы в его волосы и притянув свое лицо ближе к его. — Мы скажем, что я потратила часы, играя в переодевание. Мы соврем.
В мгновение он поймал мое настроение, или, может, он уже был в нем, и он просто по- джентельменски пытался дать мне полностью оценить подарок на день рождения, Он привлек мое лицо к своему неожиданно яростно, издав низкий гортанный стон. Звук послал электрический ток по моему телу, близкому к безумию; как будто я не могла быть достаточно близко к нему так скоро, как мне хотелось. Я
