— Вы пригласили меня только для того, чтобы побеседовать на философские темы? — спросил Максим, борясь с подступившим раздражением.
— Не только, — Колдун шевельнулся, и слепая ночная птица, сидевшая на его плече, переступила с ноги на ногу и взъерошила перья. — Да, мне было интересно, каким вы стали, Мак, но я хотел рассказать вам о варварах — должны же вы их учитывать при построении вашего нового мира. Помните, что говорили о варварах мутанты? Варвары — страшные люди, из железной проволоки скручены, ни плакать не умеют, ни смеяться; они в пустыне живут, песок жуют, песком запивают. Варвары первобытно жестоки — вы сами видели, что они здесь натворили, но вот насчёт питания песком — это не просто метафора. Вы расстреляли повозку варваров и наверняка осматривали их трупы — вам ничего не показалось странным?
— Показалось, — ответил Максим, ещё не понимая, куда клонит саракшианин. — Тела убитых радиоактивны, причём настолько, что уровень радиации несовместим с жизнью.
— С обычной биологической жизнью, — поправил его Колдун, — а жизнь как таковая — она многообразна. Есть биорганизмы, которые отлично переносят повышенную радиацию — например, крысы или тараканы. А есть и такие, для которых радиация — хлеб насущный.
— Вы хотите сказать…
— Варвары — это новый вид гуманоидов, появившийся в результате атомной войны и заражения огромных территорий радиоактивными осадками. Варвары питаются радиацией — у них кардинально изменился метаболизм, обмен веществ заменён прямым энергообменом. «Горячие воины» варваров могут очень долго обходиться без еды — они «песок жуют, песком запивают». Радиация варварам не опасна, более того, повышенный радиоактивный фон — это для них естественная среда обитания. Это новые хозяева планеты — если новая война выжжет весь континент и уничтожит всё его население, они заселят пустые земли, и чем выше будет уровень радиации на атомных пепелищах, тем лучше для варваров. Один раз появившись, жизнь не хочет исчезать, она приспосабливается к любым условиям, и появление «горячих воинов» — наглядный тому пример. Варвары уступают нынешним обитателям планеты по умственным способностям — ум у них заменён звериной хитростью, — они грубы, жестоки, не склонны к абстрактному мышлению, используют жалкие крохи прежних технологий. Это своего рода резервный вариант Мироздания — явный регресс с точки зрения развития разума, но в то же время — явно позитивная генетическая мутация, которая позволяет выжить в изменившихся условиях, смертельных для прежних разумных обитателей Саракша. Пройдут тысячелетия, и варвары, быть может, создадут новую цивилизацию, но вот какой она будет — этого я не знаю. А пока у них есть примитивное феодальное общество и маленькое южное княжество Ондол. Пока маленькое — оно постепенно расширятся по мере роста населения и заселения заражённых пустынь. Но крупного наступления варварских орд на север можно не опасаться — центральных пустынь «горячим воинам» хватит на десятилетия. И варвары не спешат — они ждут Гнева Богов, который подарит им новые земли, пригодные для обитания.
То есть ядерной войны, подумал Максим. Разумно — не такие уж они и дураки, эти «горячие воины». Чистые районы им не нужны, а во встречном бою «драконы» и «вампиры» перемелют их убогие «телеги» в труху.
— Откуда вам всё это известно? — спросил он.
— У меня есть помощники, — уклончиво ответил саракшианин, — насекомые, птицы, звери, летучие мыши. И сам я, как вы совершенно правильно заметили, кое-что умею. Так что учтите «варварский фактор» в своих расчётах. И подумайте, пожалуйста, о Равновесии — хорошенько подумайте, Мак. Вам только кажется, что человек всесилен, а на самом деле это не так — есть незыблемые законы, которым подчиняется вся Вселенная.
Задумавшись, Максим не заметил, как дошел от обиталища Колдуна — от подвала в дальнем конце разрушенного города — до центральной площади, где под присмотром Льва Абалкина остался глайдер. Слова саракшианина о нарушении вселенского равновесия мало тревожили Каммерера — он думал о радиоактивных монстрах. Не верить Колдуну оснований не было, к тому же Максим сам убедился в том, что «горячие воины» варваров существуют.
Они враждебны всем людям Саракша, думал он, враждебны только потому, что люди не могут жить там, где живут варвары, и наоборот. Двум настолько разным расам не ужиться на одной планете — людям надо дезактивировать заражённые территории (об этом Сикорски говорил ещё три года назад), а для варваров это смерть в самом прямом смысле слова. Пока южане немногочисленны, конфликта ещё можно избежать, но что будет лет через сто, когда они размножатся, а заодно, что весьма вероятно, овладеют всем техническим наследством выжженных держав? Любая разумная раса стремится расширить свой ареал обитания, и в данном случае это стремление обернётся беспощадной войной на уничтожение. Час от часу не легче — теперь понятно, почему желтокожие воители открыли огонь по глайдеру, даже не поинтересовавшись, кто в нём сидит: любой неварвар для них враг по определению — враг, с которым говорить не о чём. Теоретически можно разделить континент на две зоны, однако наличие на материке обширных радиоактивных пустынь неминуемо приведёт к вырождению (или к перерождению) биосферы всей планеты — в природе всё взаимосвязано. Так что — или-или. Вот только этого нам и не хватало, массаракш-и-массаракш! И кстати, как действует на «горячих воинов» пси-излучение, и действует ли вообще? Колдун об этом не сказал, а я не спросил.
Глайдер стоял на месте, но Абалкина возле него не было. Максим обошёл машину, заглянул внутрь. Грузовой отсек ощутимо фонил — значит, Лев уже загрузил туда «феномен» и, судя по тому, что радиация была вполне терпимой, чем-то его экранировал. Но где он сам? Неужели полез в туннели к голованам? Не слишком осмотрительно, надо сказать, особенно для прогрессора уровня Абалкина — а вдруг появится ещё одна варварская «телега»? Может, он просто зашёл в ближайший уцелевший дом, вон в тот? Хм, а домик-то знакомый…
Это был тот самый дом, и та самая комната — выцветшие обои, скукожившиеся то ли от жары, то ли от старости; рассохшийся паркет, выгоревший в углу; единственное окно без стекла. И самодельный деревянный стол, за которым сидел Гай и чистил автомат, мучаясь от синдрома лучевого голодания. Бедняги Гая уже три года как нет в живых, а колченогий стол стоит себе, как ни в чём не бывало — вещи обладают удивительной способностью переживать людей.
Максим подошёл к столу и коснулся пальцами его шершавой поверхности. Да, стол тот самый, и табуретка, на которой сидел Гай, та же самая, и вторая табуретка стоит там же, где стояла три года назад. Здесь ничего не изменилось — ничего, — только Гай никогда уже не сядет за этот стол…
Снаружи, за окном, что-то метнулось, словно невидимая птица взмахнула крылом. Максим быстро переместился к оконному проёму, готовый ко всему, и вдруг почувствовал, что в комнате кто-то есть. Он медленно повернул голову и замер.
За столом в спокойной позе сидел человек, которому неоткуда было взяться — секунду назад его не было. Максиму показалось, что это Гай — или призрак Гая? — человек был одет в армейский камуфляж, но это был не Гай, Максим понял это со второго взгляда. Незнакомец был совсем не похож на саракшианина — он больше походил на горца или на землянина. Но как он здесь оказался? Ведь комната только что была пустой! Нуль-транспортировка?
— Кто вы? — спросил Каммерер, старясь сохранять спокойствие (если это призрак — ну что ж, пообщаемся с призраком, Саракш и не такому научит).
— Я один из тех, кого вы называете Странниками, — невозмутимо сообщил «призрак».
Он говорил по-русски, и это поразило Максима больше всего.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ТЕНЬ СТРАННИКОВ
О Странниках Максим Каммерер впервые услышал ещё в раннем детстве — в том возрасте, когда чуть ли не весь окружающий мир ещё окрашен в сказочные тона, когда на цветах гнездятся феи, когда ветер умеет говорить, когда в кустах шуршит нечто загадочное, а неведомое начинается прямо за дверью комнаты. Таинственные Странники представлялись ему кем-то вроде могучих волшебников (причём непонятно каких, злых или добрых). Потом, когда мальчик немного подрос и начал учиться, слова «звёздная
