Ехали на машине Кораблева. Ребенку я на всякий случай оставила номер его мобильного телефона и номер синцовского пейджера и теперь напряженно прислушивалась, не звонит ли телефон и не пиликает ли пейджер.
— Ну что, Мария Сергеевна, журналист, я смотрю, от вас не вылезает? — ехидно заметил Кораблев. — Можно поздравить?
Я осторожно покосилась на Синцова, сидевшего сзади, но он бесстрастно смотрел в окно.
— Что ты несешь? — возмутилась я.
— А чего это он у вас прописался? Кстати, что это его в субботу в главке не было? Только под вечер на труп приехал, а?
— Сказал, что был в редакции.
— А он был в редакции? Вы проверяли?
— Леня, а ты почему в главк с утра не приехал? — спросила я. — Тебя тоже проверять?
— По уму-то всех надо проверять, — наставительно сказал Леня. — И себя тоже.
— И себя тоже? Но я-то лунатизмом не страдаю.
— Это я образно.
— Тогда сдай отпечатки пальцев.
Город кончился, фонари стали тусклее, лужи — глубже, по обе стороны дороги черной стеной вырос лес. Какой-то зверь, похожий на кошку или собаку, проскочил через дорогу в свете фар. Кораблев возбужденно повернулся ко мне:
— Видели?! Это лиса! На фарт!
— Да?
— Да! Заяц — это неудача, а лиса на фарт! Не зря едем!
Наверное, лиса, перебежавшая дорогу, и впрямь сулила нам фарт. До населенного пункта, где располагался нужный нам отдел милиции (понятно, что в поселок, заселенный ранее судимыми, лучше было двигаться в сопровождении местной милиции), мы добрались как-то очень быстро.
В населенном пункте не горел ни один фонарь. Здание местной милиции больше напоминало заброшенный овин. Рядом с ним стояло какое-то сомнительное транспортное средство — кособокое, с брезентовым верхом.
— Приехали, вылезайте, — сказал Кораблев, остановив машину рядом с овином, и осветил фарами вывеску. Я вылезла из машины прямиком в лужу и стояла по щиколотку в грязи, растерянно озираясь, потому что Кораблев выключил фары, и я боялась, шагнув в сторону, провалиться в грязь по пояс. Из лужи меня извлек Андрей, и я, хлюпая водой в туфлях, потащилась за ними в милицию.
Отдел милиции являл собой благостную патриархальную картину. Тихо наигрывало радио, дежурный за пультом разгадывал кроссворд, помдежурного спал на топчане, укрывшись скатертью с кистями. Еще двое персонажей в галифе, майках и кирзовых сапогах тихо играли в карты.
— Здравствуйте, — сказала я, прошла к пульту и предъявила дежурному свое удостоверение.
— Здравствуйте, — ничуть не удивившись, ответил дежурный.
— Скажите, пожалуйста, как нам попасть в поселок Восьмая Торфяновка? — спросила я у дежурного.
— А вы на чем? — полюбопытствовал дежурный, не меняя позы.
— В каком смысле — на чем? — не поняла я вопроса.
— Ну, на чем? На самолете? На вертолете? На вездеходе?
— На машине, — ответил за меня не расположенный шутить Кораблев.
— Тогда никак, — меланхолически сообщил дежурный и уткнулся в кроссворд.
— То есть как это? — вступил в разговор Синцов.
— А вот так. — Дежурный, похоже, решил не тратить больше на нас время и, отвечая, уже не под нимал голову от кроссворда, — Дороги размыло, теперь до зимы.
— Извините, пожалуйста, а как вы туда добираетесь? — вежливо спросила я.
— А никак. Зачем нам туда добираться? — удивился дежурный, как будто Восьмая Торфяновка располагалась не на территории их отдела, а на Марсе.
— Как зачем? — начал возмущаться Леня, но дежурный его перебил:
— А вам зачем?
— У нас там человек в розыске.
— А там все в розыске.
— Вот поэтому нам посоветовали взять кого-нибудь из местного отдела, — разъяснила я нашу неприличную настойчивость.
Дежурный тяжело вздохнул. Но, будучи человеком опытным и, видимо, поняв, что мы так быстро не отвяжемся, он смилостивился и сказал:
— Это вам лучше к дежурному оперу. — Он повернулся к картежникам: — Кто у нас дежурный опер?
Один из картежников прикрыл глаза:
— Наверное, Жора Казах?
Второй картежник аккуратно сложил рубашками вверх свои карты и заорал на все отделение:
— Кто дежурный опер?!
И в отделении опять воцарилась тишина. Мы терпеливо ждали. Минут через пять со стороны лестницы, ведущей на второй этаж, раздались какие-то странные звуки, которые мой тренированный слух идентифицировал, как блямканье расстроенной гитары.
Наконец в дверном проеме показался странный человек. Он был в штанах, но босой и без рубахи. На казаха он был не похож совершенно. В руках у него была гитара, он тихо наигрывал на ней и напевал как бы про себя:
— Кто дежурный опер? Я дежурный опер…
Несмотря на то, что он явно пришел на зов, он не торопился выяснить, зачем его побеспокоили. Еще некоторое время он продолжал тянуть свою песню о дежурном опере, но картежник прервал его.
— Жора, — сказал он, — людям в Торфяновку надо.
— Пойдемте, — философски изрек Жора, повернулся и стал подниматься по лестнице.
— Куда? — спросила я.
— Пойдемте, — повторил он, не прерывая движения. — Я оденусь.
Мы послушно потянулись за ним на второй этаж. Он привел нас в кабинет, в котором всю обстановку составлял джентльменский набор из разваливающегося стола и двух табуреток. На столе стояли десятилитровая бутыль с самогоном и стакан. Правда, угол был отсечен от рабочей площади кабинета ситцевой занавеской, перекинутой через палку от швабры. Жора первым делом налил себе из бутыли, причем умудрился сделать это двумя руками, не расставаясь с гитарой. Одним махом опрокинув стакан, он сказал нам:
— Я сейчас, только оденусь. — И вместе с гитарой скрылся за занавеской, но играть и петь там не стал.
Мы присели к столу — я и Кораблев на табуретки, а Синцов на подоконник, и стали ждать. Сначала за занавеской шуршало, потом все стихло. Еще минуть десять мы не решались потревожить человека, который должен был нас сопроводить в загадочную Торфяновку номер восемь, но потом Синцов встал и заглянул за занавеску. Грустно поразглядывал то, что таилось за ситцевой тряпкой, а потом жестом позвал нас.
Я подошла и заглянула через плечо Синцова. В углу стояла раскладушка. На ней лежал дежурный опер Жора Казах и крепко спал. На нем лежала гитара.
Надо было принимать меры. Я сначала кашлянула, но увидев, что это, как мертвому припарки, отпихнула Синцова, подошла к Жоре и потрясла его за плечо. Жора тут же, не открывая глаз, абсолютно трезвым голосом спросил:
— Что такое?
— Извините, — решительно сказала я, — но вы обещали проводить нас в Торфяновку. Мы торопимся.
— Да-да, конечно, — отозвался Жора, открыв глаза. — Пожалуйста, подождите, я оденусь. — Говорил он совершенно осознанно, как будто не он только что чмокал губами во сне.
