Германии, вошли бронебойные снаряды, которые пробивают броню толщиной до 60 миллиметров. Зачем же тогда создавать танк по традиции трехбашенным, со слабой броневой защитой? Нет, нужна машина принципиально новая, конструктивно отличающаяся от Т-28, и в проект такого танка уже сейчас следует закладывать толщину брони не менее 75 миллиметров. Но это приведет к увеличению массы машины. Как уменьшить ее?
Однажды под утро, когда прогремел весенний гром, Кошкин проснулся от новой идеи, вскочил с постели, быстро оделся и побежал на работу. Он окончательно решил, что тяжелый танк должен быть однобашенным. Собственно, идея однобашенного танка не была новой в танкостроении. Однобашенными были все легкие танки, как советские, так и зарубежные, да и все зарубежные средние танки также были однобашенными. И брала эта идея свое начало еще со времен Первой мировой войны от французского танка «рено»…
Но сделать однобашенным тяжелый танк – это была революция.
Первые торсионы испытывали в цехе, спешно. Стержень заделывали в стене намертво (один конец его и в танке так же заделан), а на другой вешали чугунную чушку, испытывали его методом нагрузки. Сначала стержень «потек». Затем новые испытания, новые чушки и постепенное приближение к «рубцу жизни». Однажды вся подвеска взлетела кверху, едва не убила конструктора[11] .
Приезд комиссии во главе с Марышевым, наркомом промышленности.
Во время испытаний Ризо, Андрей и Жора становятся за броню, изобретенную Миколой Полтавой. Выстрел. Крик артиллериста: «Снаряд разбился, броня цела!» Кошкин зовет ребят, но те не отзываются. Испуганные Кошкин, Марышев и другие члены комиссии бегут туда и видят, что наши герои сидят спокойно, но никого не слышат – их оглушило разрывом снаряда.
Затем спор перед комиссией – какой двигатель лучше, бензиновый или дизель?
Во время этого спора Макаров вдруг убегает и возвращается на полигон с двумя тяжелыми ведрами в руках. Ставит их на землю, достает что-то вроде факела, поджигает и со словами «вот что происходит с экипажем, когда снаряд попадает в танк с бензиновым двигателем» опускает горящий факел в ведро с бензином.
Бензин вспыхивает, и пламя попадает на рукав его куртки.
К нему бросаются члены комиссии, чтобы спасти от ожогов, но он останавливает их и продолжает:
– А вот что, когда снаряд попадает в танк с дизелем!
И с этими словами опускает горящую руку в ведро с дизельным топливом.
Пламя на руке гаснет.
Комиссия уезжает.
Ребята узнают, что их проект принят. Они отмечают победу, с бутылкой приходят мириться к коллегам из конкурирующего КБ и видят, что их противника и главного конструктора этого КБ в наручниках выводят с завода…
В 1938 году Фердинанд Порше вместе со своим сыном, тоже Фердинандом, организовал конструкторское бюро «Порше-КГ». В 1939-м, в начале Второй мировой войны, Порше-старший передал управление заводом своему сыну, а сам занялся конструированием тяжелого танка, проектирование которого Гитлер поручил ему одновременно с фирмой «Хеншель».
Порше должен был разработать тяжелый танк массой 20–30 тонн, с пушкой калибром не менее 75 миллиметров, а при возможности – 105 миллиметров.
Между тем 19 августа 1939 года было подписано соглашение о товарообороте между СССР и Германией. В Германию выехала торговая делегация, в которую вошли инженеры разных специальностей. В задачу группы военных входило знакомство с немецкой авиационной и бронетанковой техникой, выбор наиболее интересных образцов для закупки.
Гитлер дал разрешение нашим военным специалистам посетить части вермахта. Естественно, танкисты захотели увидеть новейший танк. У них были сведения, что на вооружении вермахта уже появились танки Т-IV. Наша разведка установила, что эти танки принимали участие в боях на польской земле. Немцы же представили нашим танк Т-III как новейший в танковых войсках вермахта, объяснив, что Т-IV существует «лишь в набросках на чертежной доске».
Советской делегации ничего не оставалось другого, кроме как договориться о поставке в СССР образца танка Т-III, который, по утверждению хозяев, «был в вермахте новейшим типом танка».
Между тем Хеншель и Порше продолжали работу по созданию тяжелых танков. Их подстегнул к этому доклад Генерального штаба вермахта о действиях бронетанковых войск во Франции, который лег на стол Гитлера. В этом докладе подчеркивался случай, происшедший 21 мая 1940 года, когда лорд Горт, командующий британскими экспедиционными силами во Франции, отдал приказ атаковать немцев в районе Арраса. Утром 21 мая части английской 50-й дивизии и 1-й армейской танковой бригады начали наступательные действия. И хотя эти силы были слишком малы, чтобы достичь решающего успеха, они нанесли тяжелые потери 7-й танковой дивизии фашистского генерала Роммеля. Немецкие 37- миллиметровые противотанковые пушки не могли остановить тяжелые британские танки типа «Матильда» с противоснарядным бронированием, лобовая броня которых имела толщину 80–90 мм. 23 английских пехотных танка «Матильда» шли на противотанковые пушки дивизии Роммеля как ни в чем не бывало. И только введя в бой всю свою артиллерию, и особенно 88-мм зенитные орудия, Роммелю удалось задержать танки англичан. Руководивший войсками во Франции Роммель был повышен в должности и направлен в Африку командиром корпуса. Свой опыт боев с английскими танками он применил и здесь.
Не менее впечатляющим был и эпизод, когда моторизованное подразделение немецких войск, воевавших в Греции, одной 88-мм зенитной пушкой с расстояния 6000 метров в течение нескольких минут подбило 3 тяжелых английских «матильды».
Эти примеры успешной борьбы с тяжелыми танками с помощью 88-мм зенитных орудий натолкнули Гитлера на мысль установить такую пушку на серийно выпускавшиеся средние танки Т-IV. Здесь, однако, возникли технические трудности. Зенитная пушка требовала для ее установки шаровой погон диаметром 1850 мм. Серийные же машины Т-III и Т-IV имели поворотные шаровые погоны меньшего диаметра (1650 мм). Проблема оказалась неразрешимой, от нее пришлось отказаться.
Теперь свои надежды Гитлер возложил на тяжелый танк, впоследствии получивший наименование «Тигр». И 6 ноября 1940 года последовало указание, что «военная экономика должна ориентироваться на затяжную войну». Это объяснялось тем, что Гитлер изменил свои планы. Если раньше он хотел сначала покорить Англию, а затем направить свои войска на Ближний Восток и в Индию, то теперь эти цели поменялись местами.
К тому же на пути далеко идущих планов Гитлера стояла Советская страна с ее нефтеносными источниками на Кавказе, богатой хлебом Украиной и индустриальным Донецким бассейном. Предполагая молниеносным ударом, в одной летней кампании 1941 года, сокрушить Красную Армию с ее устаревшими легкими танками БТ и Т-26, Гитлер мечтал летом 1942 года двинуть свои бронированные дивизии на Ближний Восток и в Индию. Вот к этому времени ему и нужны были новые тяжелые танки с мощной боевой защитой и всесокрушающей огневой мощью.
И он приказал фирмам «Хеншель» и «Порше-КГ» максимально ускорить разработки тяжелых танков…
Талант и увлеченность Михаила Ильича Кошкина не заслоняли партнеров, а стали своего рода творческим магнитом. Макарову и его друзьям нравилось, с какой страстью Кошкин стал отстаивать свои технические идеи. Теперь, после того эпизода с «летающим танком», Михаил Ильич никогда не отступал от намеченного плана, не соглашался ни на какие замены, подмены одного другим, если такие замены были хуже для дела.
Это порой стоило ему нервов и нервов.
Макаров как-то спросил его:
– Для чего вам нужна эта нервотрепка?
– Птице для того, чтобы летать, необходима опора на воздухе, нужна встречная струя.
Макаров рассмеялся:
– Однако вы любите острые ощущения!
